Но все-таки Наталья Васильевна смогла написать Юрию Сергеевичу и попросила его не приезжать. Он не приехал. Он понял, почему это невозможно. Как он выдержал? Это то время, которое я уже хоть и неотчетливо, но помню. Помню, как он болел и как моя мама немного помогала ему. Родственников тогда не было видно на горизонте. Они, впрочем, не такие плохие люди. У них оказался хороший музыкальный вкус: я долго искал среди граммофонных пластинок Юрия Сергеевича записи Вертинского — они точно были, — но не нашел. Взяли родственники. А краснознаменные марши оставили. Согласитесь, это характеризует их с лучшей стороны.
Я благодарен им, что они не унесли его ундервуд. Конечно, я на нем не печатаю. Но я смотрю на него. Не унесли великолепную лупу для марок с отбитым краем. Вечное перо, которое не пишет. Помните эту теперь уже старую шутку? В девятнадцатом веке гусиным пером писали вечные мысли. Теперь — вечным пером пишут гусиные мысли. Мне всегда обидно, когда я вспоминаю ее. Я, разумеется, смеюсь вместе со всеми. Но я-то знаю, что это не так. Что был человек — и я его видел, — который гусиных мыслей точно не писал. Среди вещей, которые мне достались, я больше всего люблю тетрадку — тяжелую, старую — в переплете под змеиную кожу, на первом ее листе написаны слова, вы не поверите какие — “Счастье жизни”, а дальше ничего нет. Она пустая, но я люблю шероховатость ее страниц, выдранных до половины.
КРОКОДИЛОВЫ СЛЕЗЫ
1
Что бы ты выбрал, какую вещь, так сказать, на память, в вашем старом доме на Волхонке, если бы можно было вернуться туда, в мрачные денечки выселения, жаркие денечки июля 1984-го? Ты схватил бы, наверное, бюро красного дерева с шестнадцатью ящичками (не считая двух потайных)? Или предпочел бы кабинетный рояль, за которым сиживал, по семейному преданию, Танеев? Или совершил бы окончательное безрассудство и поволок (вместе с грузчиками, с грузчиками) старозаветный голландский буфет, уместить который в новой квартирке можно было бы, во-первых, уничтожив перегородки тамошних двух комнат, а во-вторых, пробурив отверстия в потолке, чтобы фигуры приносящих плодородие козлов не сломали рога и не ушибли упрямые макушки?