Новый Мир ( № 9 2008)

Сказал, что сначала был смущен самой мыслью о моем выступлении (“мы связаны”), но потом понял, что моя статья шире, чем он, что это не защита его, а важнее, что этонужно.

(— Ваше свойство: переводить понятия из области мнимой ясности в область настоящей ясности.)

Замечания крохотные.

Ноге лучше; от Мичуринца дошел свободно.

Переделывает главы о Сталине в “Круге”. (Я их и так любила.)

30 июля 1968.Тревога растет — в мире, в сердце. Сегодня я уже не спала ночь.

Мелькнул — посидел со мною минут 20 — классик. Нога не болит, но гипертония мучает. Работает по 12 часов. “Движения быстры. Он прекрасен”. Завидую ему и любуюсь им. Поговорили про все — разумеется, мы всюду совпадаем, до ниточки, в радостях, болях, горях.

“Будь!”

Прямое, простое, сильное, единственное лицо. Лицо правды.

9 августа 68.Второй день классик.

Я читала переработанные и дополненные главы. Силища31. Но не все хорошо. Не зная, увидимся ли — ведь он всегда на бегу! — я ему написала письмецо со своими соображениями. Он зашел вчера проститься перед отъездом и сказал:

— Как же я у вас дурно живу, что вы мне вынуждены писать письмо в соседнюю комнату.

10 сентября 68.Суд над Литвиновым и др. будет, по-видимому, очень скоро32. Помогай им Бог — да нет, не поможет, их выставят тунеядцами, хулиганами и проходимцами.

Тут классик. У него имел наглость побывать Виктор Луи.

6 октября 68, воскресенье.У меня в руках последний № Time’а с портретом А. Солженицына на обложке и внутри, с большой статьей о нем и не о нем. Писал кто-то несомненно знающий, но все-таки путающий. Кроме того, “Раковый корпус” с чего-то назван самой слабой вещью Солженицына. Кроме того, сообщено, что перевод “Круга” в Америке ужасен… Поминаюсь также я, поминается и Лев Зиновьевич [Копелев].

Прекрасная фотография Павла Литвинова тут же. Вместе с Ларисой33.

Один абзац начинается очень страшно: “На прошлой неделе Солженицын был еще благополучен…”

8 октября, вторник.Приехал классик. Мелькнул. Болел гриппом.

Завтра судят Павла, Ларису и др. Двоих адвокатов вынудили отказаться от защиты; пытались и Каминскую и Калистратову — не удалось.

2 декабря 68, понедельник.Загодя ночами сочиняю телеграмму на 11 декабря34.

Пока так:

“Вашим голосом заговорила сама немота тчк Я не знаю писателя более долгожданного и необходимого чем вы тчк где не погибло слово там спасено будущее тчк ваши горькие книги терзают и лечат душу тчк вы возвратили русской литературе ее громовое могущество тчк Будьте счастливы здоровы молоды

Лидия Чуковская”.