Новый Мир ( № 9 2009)

Александр Архангельский(переждав смех в аудитории). Но ждать я буду долго: пока Вы забудете, я Вас обломаю...”

Это не то, что кажется; это такие разговоры о литературе.

Дмитрий Быков.Мы с Маканиным. — “Профиль”, 2009, №22, 15июня

<http://profile.ru>.

“<...> „Нацбест” с традиционной барометрической точностью определяет главную тенденцию настоящего, а Госпремия задает ориентиры будущего”.

“Если востребованы худшие соцреалистические образцы, пропущенные через сепаратор „сетературы”, — это говорит об эпохе больше, чем любая публицистика. Хвала „Нацбесту”. На этом фоне награждение „Смешариков”, ставших не просто любимцами дошкольников и взрослых, но и новым национальным брендом (герой мультфильма у нас не становился игрушкой со времен Чебурашки), заслуживает особенной благодарности. Сам я смотрю этот бесконечный мультсериал с особенным удовольствием, потому что герои в нем круглые — а праведники, как учил Ориген, воскреснут в сферических телах. Смешарики — подлинные герои нашего времени. „У нас нет плохих персонажей”,— заметил автор идеи Анатолий Прохоров. Сегодня надо быть круглым и по возможности мягким. Тогда ты будешь удобен, всеми любим и легко воспроизводим в форме брелока. Создатели „Смешариков” — единственные в этом году деятели культуры, удостоившиеся Госпремии (5 млн рублей). Если это не сигнал, я чего-то не догнал”.

Дмитрий Быков.Братья-души, или Мертвые Карамазовы. — “Газета”, 2009, 15июня.

“<...> если отбросить теологические и телеологические дискуссии, сосредоточившись на художественном качестве текста, приходится признать „Братьев Карамазовых” самым слабым творением Достоевского: никого не видно. Алешу не получается даже сыграть; экранизация — вообще отличная проверка на динамику и связность. Если текст не получается грамотно перенести на экран — значит, он нежизнеподобен, но это бы полбеды; это значит, что он художественно неубедителен. „Преступление и наказание” снять можно, „Идиота” — пусть с серьезными жертвами, сокращая целые линии, — тоже, „Бесы” ставились на сцене и в принципе смотрелись, несмотря на жуткие длинноты в монологах (особенно заметные, конечно, у Додина). „Братьев” поставить очень трудно, почти невозможно: спектакль Хомского был упрощен, спектакль Арцыбашева— ужасен, фильм Пырьева не передавал духа романа и не поднимался выше школьной иллюстративности, а новый сериал, несмотря на гениальную работу Колтакова, вообще непонятно зачем сделан: история загублена разговорами, разговоры загублены сокращениями”.