Новый мир: О бедных ликанах замолвите слово (СИ)

Осмотрев чердак, Том потребовал, чтобы и ему тоже оборудовали тут уголок. Поскольку Амос был занят преобразованием старого буфета во временный насест для ворона, Гарри решил сам удовлетворить пожелание Тома. Он нашел старый деревянный стул с розовой обивкой и оттащил его к окну.

Плюхнувшись прямо на пол, он сосредоточился и позвал свою магию. Когда сила откликнулась, Гарри попытался почувствовать ауру стула. С неодушевленными предметами работать было сложнее, чем с живыми существами или, например, с водой и огнем. Слишком сильный отпечаток на предмете оставляло время и окружение.

Чтобы докопаться до самой сути, пробудить «душу» предмета и преобразовать его, уходило немало сил, а зачастую и времени. Но оно того стоило, ведь если лишь немного подкорректировать форму объекта, при этом не меняя его сути, то обратное превращение наступало не так быстро, как это обычно бывало, если действовать с помощью заклинания.

Несколько лет назад, когда у Гарри впервые получилось воздействовать на предмет непосредственно своей силой, они поспорили с Амосом о преимуществах и недостатках этого метода. Петуния, недолго думая, вручила им обоим по табуретке и предложила преобразовать их во что-нибудь.

Табуретка Амоса, которую тот превратил в вазу, вернулась к своему истинному облику уже месяца через три. А маленькая деревянная лошадка Гарри до сих пор стоит на кухне, и возвращаться в исходную форму не торопится.

Амос сначала пытался было объяснить это уровнем магической силы, который у Гарри значительно выше, чем его собственный, но обследовав лошадку несколько раз, все-таки был вынужден признать, что дело не только в этом.

Чем больше времени проходило с момента преобразования, тем сложнее было выявить сам факт того, что это преобразование имело место быть. Как будто предмет потихоньку забывал о том, что ранее он был чем-то другим.

Разумеется, превратить таким способом металлическую ложку в стеклянный стакан — не получится, как и сделать из меньшего — большее, но тот спор Гарри все-таки выиграл.

И сейчас он, под заинтересованным взглядом ящерки, преобразовывал древесину стула в ствол дерева. К сожалению, материала хватило только на невысокий пенек с углублением в верхней части и полый внутри. Из обивки получилось мягкое розовое гнездо, на манер птичьего.

— Нда, какие странные у тебя представления о месте обитания ящериц, — проворчал Том, залезая на пенек и устраиваясь в углублении. — Впрочем, знаешь, ничего так. Мягко, тепло… уютно. Сойдет, в общем.

Амос к этому времени уже закончил с размещением ворона и теперь с ухмылкой наблюдал за действиями Гарри и Тома.

— А ты уверен, что ящерицы живут в гнездах? — со смехом поинтересовался он.

— Том говорит, что ему понравилось, — хитро улыбаясь, ответил Гарри.

— Ну ладно, тогда пойдем обедать, тебе нужно восстановить силы.

Ящерка подскочила на месте, не слишком грациозно шлёпнулась на пол и шустро побежала к выходу с чердака.

— Троглодит несчастный, такого не прокормишь… — проворчал Гарри.

***

После обеда, когда все, включая Тома, пили чай на кухне (Петуния, посмеиваясь, налила ящерке чай в блюдечко), Гарри рассказал об их плане, для реализации которого они и ездили за птицей.

— Идея неплохая, — задумчиво сказал Амос. — Но почему бы просто не приказать птице отдать послание лично в руки и только когда вокруг никого не будет?

— Зная Питера, я могу с уверенностью утверждать, что он опять во что-то вляпался. И это может быть небезопасно.

Гарри передал его слова Амосу и ненадолго задумался.

— А ворона ведь можно научить разговаривать? — наконец спросил он.

— Для этих целей лучше было купить попугая, — хохотнул Амос.

— Ты понимал, о чем мы говорили, когда вселялся в ворона? — уточнил Гарри у Тома.

— Да… — подтвердил тот. — Вообще, я слышал о том, что кому-то удавалось научить ворона произносить заученные фразы. Значит, технически это возможно, хотя мне и в голову никогда не приходило пробовать.

— У тебя тоже был ворон?

— Нет, но у меня анимагическая форма ворон, — гордо заявил Том.

— Здорово, — оживился Гарри. — А меня научишь?

— Никакой анимагии, пока тебе не исполнится хотя бы одиннадцать, — строго заявила Петуния, рассеяно посматривая в окно. — Превращения в столь юном возрасте очень опасны.

От созерцания любимых цветов в саду, которые неплохо было бы полить, её отвлёк стук челюсти ящерки, который издала эта самая челюсть при соприкосновении с блюдечком.

— Что? — спросила Петуния, заметив, что все как-то странно притихли.

— Петти, какая анимагия? — очень подозрительно поинтересовался Амос.

— Прокололись, — тихо пробормотал Гарри.

— Не понял… — Том подобрал челюсть. — Она что, тоже меня понимает?

— Вот у неё и спроси, — Гарри усмехнулся и поднялся из-за стола, чтобы ещё раз вскипятить чайник.

— Итак? — напомнил о своем существовании Амос.

— Итак? — подхватил Том.

— Ммм… — Петуния неуверенно посмотрела на сына, но тот усиленно делал вид, что чрезвычайно занят завариванием чая.

— Ммм?

— Ммм?!