Новый мир. Трансформация

Света, помни, со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Доменике лучше знает, как принято одеваться для визита к дожу. Но почему мне так не нравится эта цепочка?

Несмотря на обещание Доменике, к алхимикам мы не пошли. На середине дороги бенанданти буркнул, что мы уже неприлично опаздываем, и он верит в мой самоконтроль, поэтому мы не станем тратить время зря и отправимся прямиком во дворец.

Площадь Марка и Доменика – сердце аристократического квартала Новой Венеции – была огромна. С трёх сторон росли неправдоподобно ровные и одинаково ветвистые деревья, покрытые желтоватой листвой. Мелкие камни, которыми вымостили площадь, складывались в какие-то узоры или даже рисунки, совершенно невидимые с земли. А посреди площади стояла золотая лестница. Каюсь, сначала я по привычке подумала, что эта инсталляция на библейские темы весьма неплоха.

– Нас ждут. – Недовольный голос Доменике резко вернул меня к реальности: сомневаюсь, что местные художники уже додумались до подобных форм художественного искусства. Значит, лестница имеет вполне очевидное назначение, и куда-то ведёт. Жаль, конечно, что не в Тир-на ног`т 10.

Пятьдесят золотых ступеней! Которые, по словам Доменике, принято преодолевать без помощи магии! Оказавшись перед огромной, золотой же, дверью, лишённой замочной скважины и ручки, я так устала, что напрочь перестала беспокоиться о том, не ловушка ли это приглашение. Схватят, так схватят – лишь бы бегать по лестнице не заставляли. Одно только интересно: дверь же не наружу открывается?

Доменике приложил руку к двери и, видимо постучался: дверь затряслась, хоть я и не ощутила никакого изменения в атмосфере. Странно. Надеюсь, дело в том, что сейчас вокруг нас огромное открытое пространство, а до этого я применяла магию только в комнате.

Дверь медленно и величественно распахнулась. Звук труб и барабанов, играющих что-то в меру торжественное, в меру воинственное, вырвался из дверного проёма, оглушая и дезориентируя. Да, нас действительно ждали.

Доменике наклонил голову и протянул руку вперёд, намекая, что я должна войти внутрь первая. Чёртов этикет! Ка же страшно, как же мне страшно.

Огромный холл был практически пуст – только мраморная лестница, украшенная какими-то драгоценными камнями, складывающимися в причудливые узоры, да стоящие у её подножия человек десять музыкантов в лохматых одеждах, отдалённо напоминающих шубы. Стараясь держать спину и голову прямо, я прошла к лестнице, и стала медленно подниматься по ней. Сзади, примерно одной ступенькой позади меня, шёл Доменике.

Музыка смолкла, едва мы вышли на широкую площадку, устланную пушистым белым ковром. Три деревянных двери, покрытых тонкой резьбой, выходили на площадку, но открыта была лишь центральная. Я уже хотела шагнуть внутрь заполненного людьми зала, но Доменике прикоснулся к моей спине. Понятно, здесь вперёд пойдёт он.

– Остановись, сын славного дома Орсеолли, и позволь гостье с Земли войти первой!

За окаменевшей спиной Доменике я не видела, кто сказал это, поняла лишь, что голос скорее принадлежит мужчине средних лет, чем немощному старцу. Ну что ж, «самый сильный бенанданти» не означает «самый хитрый политик». Интересно, о творящемся в Сегретте беспределе они тоже уже знают? Если так, то немного жаль: не стану я спасительницей Террины, и корабль с дворцом мне тоже не светят.

Задумавшись, я не заметила, как Доменике отошёл в сторону и даже изобразил галантный поклон. Из раздумий меня вывели только его подозрительно ласковые слова:

– Добро пожаловать во дворец дожей, госпожа Тривия!

Я перешагнула через порог, окунаясь в море света, перешёптываний и какого-то навязчивого остро-сладкого аромата, источаемого огромными букетами оранжевых цветов, паривших над головами собравшихся. И тут же на моё горло словно легли стальные пальцы, пока что лишь обозначающие прикосновение. Ну да, на месте Доменике я бы тоже подстраховалась.

Так мы и шли вперёд: я, расправив плечи и гордо подняв голову, удерживая на лице самую любезную улыбку, на которую была способна, и отстающий от меня лишь на шаг Доменике.

Краем уха я слышала отдельные слова, доносившиеся от волнующейся толпы, и в словах этих не было для меня ничего особо лестного. Оказывается, многие здешние аристократы считают пришельцев с Земли наглыми выскочками, способными лишь кичиться своими якобы тайными знаниями. И совершенно не считают нужным скрывать это своё мнение: за знакомство с Доменике я поняла, что местная магия если и имеет какие-то границы, то весьма расплывчатые. Эти напыщенные маги легко смогли бы скрыть от меня свои разговоры, если бы постарались.

Дож стоял в центре самой пышно одетой и молчаливой группы. Высокий, очень похожий на Доменике, одетый во что-то, отдалённо напоминающее поздний рыцарский доспех, он выглядел одновременно и мило и величественно.