Новый мир в подарок

Стричь овец взялись мужчины. Поймав первую, завалили ее на бок и от живота начали аккуратно срезать шерсть очень острыми, предварительно хорошо заточенными, ножами. Занятие это было непривычным, поэтому провозились долго. Состриженную шерсть тут же забирали девчонки и очищали ее от мусора, затем уже очищенную шерсть женщины замочили в теплой воде с щелочью. Так она простояла ночь, полоскали в реке, в проточной воде. Весь день сушили разложив тонким слоем. Уже высушенную ещё раз перебирали, растягивали, выстригали колтуны, которые не могли разобрать пальцами. Петрович сделал деревянные расчёски, которыми Марина с помощницами чесала куски шерсти, делая их мягкими и воздушными. А потом за дело взялась Дара. Ловкими пальцами она сучила тонкую шерстяную нить, и делала это с удивительной скоростью, веретено танцевало и кружилось по полу привлекая внимание кота. Пришлось его с Илюшей отправлять на прогулку, чтобы не мешал.

Из двойных нитей сделали большие мотки и ещё раз замочили и постирали. Развесив, хорошенько просушили. У всех уже руки чесались от нетерпения приступить к вязанию. Через неделю со дня стрижки Марина положила перед Петровичем пару теплых шерстяных носков. Он тут же надел их на ноги и поглаживая бороду сказал:

— Совсем другое дело. Спасибо, родные мои, уважили старика, порадовали.

Вязать из белой, мягкой пряжи было одно удовольствие. И вскоре, как и было обещано, у деда появилась ещё одна обновка — теплый жилет с карманами.

Из остальной пряжи решили связать детские вещи для будущих малышей.

А мужчины не говоря ни слова, ещё раз сходили на охоту и подстрелив пару овец устроили настоящий праздник живота. Знатный получился шашлык. Овечьи шкуры тоже пошли в дело.

Третья попытка поохотиться закончилась неудачей. Животные ушли из долины и больше не возвращались.

Глава сорок пятая

Осень встретила дождями. Мелкая морось сыпала с неба сутками, насыщала воздух и землю влагой.

Самое время для грибов. Их собирали большими корзинами, сушили, солили. Марина любила эту тихую охоту. Бродила по осеннему лесу, вдыхала запахи преющей листвы и влажной земли. Она больше отдыхала, чем уставала. А уж как радовалась, когда корзина наполнялась аккуратными коричневатыми шляпками.

Заметно округлившиеся Нюра и Лиза в походах за грибами не участвовали. Взяли на себя сортировку, чистку и приготовление заготовок на зиму. Все под чутким руководством Полины Ивановны, а уж она проявляла фантазию, создавая маринады на любой вкус. Колдуя над горшками, тихо приговаривала какие то словечки.

Промозглым осенним утром с печи не спустился Петрович, старик совсем сдал, движения давались с одышкой, ел мало, отшучивался, мол ноги слабые, тушку не потянут.

Марина поднялась к нему на лежанку. Дед тяжело дышал, глаза были открыты.

— Совсем худо мне, Мариша — слабым до неузнаваемости голосом- сказал Петрович — видать час мой пришёл, ты не плачь, позови мужиков, пусть спустится помогут. Лавку поставьте посередине. Прощаться буду.

Марина, еле сдерживая слезы, спустилась выполнять просьбу деда.

Виктор и Егор буквально на руках спустили его с печи. Положили на лавку, покрытую волчьей шкурой, положили под голову подушку, укрыли вязаным одеялом. Он затих, как будто заснул, дышал тяжело, сипло.

Когда все собрались вокруг Петровича, он открыл глаза, — Я вот что хотел сказать вам на прощанье, моя настоящая, любимая, родная семья, пусть мы и не очень долго были вместе, но я нисколько не жалею, что попал в этот Маришкин мир. Пришло мое время уходить, не знаю, вернётся ли к Вам моя душа, но я всем сердцем хочу этого. Девчонки, не плачьте, старость она такая, здоровья не добавит, мудрости разве только может…. А если пацана кто родит… Юркой назовите… Не совсем я пропащий человек был, верно, Ивановна?

Видно было, что каждое сказанное слово даётся Юрию Петровичу с трудом, дышать с каждой секундой становилось все трудней.

— Вы берегите друг друга….любите… Женитесь… Рожайте детишек…. Детишки это хорошо… Про. Прощайте- рука, поднятая в прощальном жесте, безвольно упала вниз.

Всхрипнув в последний раз, дед затих. Глаза, из которых ушла жизнь, стали пустыми, стеклянными. Егор подошёл, закрыл глаза — Покойся с миром, Петрович. Мы будем помнить о тебе до конца наших дней.

Девчонки рыдали в голос, парни со слезами на глазах утешали их. Полина Ивановна присела на соседнюю лавку, ноги не держали, обняла плачущую Дару, молча гладила ее по волосам.

— Где хоронить будем? Да и как? — спросила Егора Марина

— Он давно себе место выбрал, знаю где. И гроб готов уже, просто не говорили вам, женщинам, не хотели расстраивать раньше времени. Мы пойдем могилу копать. А вы… Да Ивановна знает, что делать. — Егор обнял жену. — идём, мужики.

Марина прекрасно осознавала, что человека больше нет, но первые дни после похорон, ей все казалось, что вот сейчас раздался его сухое покашливание и ставший таким родным голос, произнесет: Ну, что ты ещё придумала Маришка-затейница, какую задачу поставишь.