Новый Мир - Золото небесных королей (СИ)

Annotation

Продолжение романа о Золотой лоции. Можно читать и как самостоятельный исторический роман.

Демидов Андрей Геннадиевич

Демидов Андрей Геннадиевич

Новый Мир - Золото небесных королей

Андрей Геннадиевич Демидов

НОВЫЙ МИР - ЗОЛОТО НЕБЕСНЫХ КОРОЛЕЙ

роман

У них большое количество разнообразного

скота и плодов земных, лежащих в кучах,

в особенности проса и пшеницы.

Скромность их женщин превышает всякую

человеческую природу, так что большинство

их считают смерть своего мужа своею

смертью и добровольно удушают себя,

не считая пребывание во вдовстве за жизнь.

Они селятся в лесах, у неудобопроходимых

рек, болот, озер, устраивают в своих жилищах

много выходов вследствие случающихся с ними,

что и естественно, опасностей.

Необходимые для себя вещи они зарывают

в тайниках, ничем лишним открыто не владеют

и ведут жизнь бродячую.

Сражаться со своими врагами они любят

в местах, поросших густым лесом,

в теснинах, на обрывах; с выгодой для себя

пользуются засадами, внезапными атаками,

хитростями, и днем, и ночью, изобретая

много способов.

Флавий Маврикий Тиберий Август

византийский император 582-602 годов

ПРОЛОГ

Когда человек возвращается обратно в мир после своей смерти, он часто рассказывает о том, что он видел там, за чертой, о своих чувствах и мыслях. Чаще всего он описывает тёплую и ласковую волну, похожую на ту, что обволакивает при погружении в сон, или когда человек замерзает. Яркие, объёмные картины, всё больше незнакомых ему мест и людей окружают его, и возникающее вдруг ощущение привычности всего происходящего, словно так было много-много раз, заставляет всё ещё думать, что он это он. Ничего из происходившего с ним в прошлой жизни уже не посещает, не тревожит, и в эти бесконечные мгновения другой жизни, перед погружением в вечную ночь глубокого, беспробудного сна, нельзя понять какая же жизнь настоящая, а какая мерещилась. И тут, кинжалом, сердце пронзает ясная, как бриллиант, мысль, что земная жизнь была лишь искажённым ощущением действительности, порождением кривого зеркала восприятия, испорченного с детства разными воспитателями и случайным опытом, а настоящая жизнь, не подверженная наружный искажениям, идёт сейчас изнутри, и вот теперь предстоит прожить её бесконечное время за считанные секунды времени земного. Только она и есть правдивая и настоящая! Кому-то видятся страны неведомые и народы незнаемые, кому-то драконы и чудища красивые, другим даёься ласковый берег и танцы в окружении прекрасных дев и юношей...

Ради этой жизни, может быть и было устроено всё-всё в мире! И зачем только была дана обычная жизнь до этого?!

Другие только вздыхают, слушая подобные рассказы. Устрашась только одной мысли о своей кончине, люди впадают в желание сбежать от себя самих, выйти за пределы собственных мыслей и никогда не возвращаться, придумывая себе самые разные занятия и грёзы.

Справедливо ли это для людей живших давно, дремучим и диким, или это только для людей живущих после них доступно и понятно?

Может быть в один из дней таких тяжких размышлений и пустился в подобный путь книжник Рагдай из Тёмной земли, лежащей между реками Нерль на севере и Окой на юге, Волги на востоке и Ламы на западе. Витеиватыми путями, жестокосердно проданный в детсве в рабство собственными родителями, ослабленными болезнями и жизненными неудачами, он прошёл школу невзгод в Хазарии, науки и писание в Константинополе, и обрёл дар слышать то, что не слышать другие, видеть там, где другим открыта только тьма. Это свойство разума, резко выделяющее его среди земляков-голядян, мокшан и кривичей, стало причиной всех тех событий, послуживших на долгие времена предметом толкований и сказаний, теперь уже почти позабытых. Только в сказках и былинах, песнях да поговорках можно ещё уловить отголосок тех дней, да и то, если знать, о чём идёт речь. Именно этот человек, живущий переписыванием греческих и арабских книг, составляющий истории любого народа по заказу щедрых правителей, жил над рекой Москвой, в Медведь-горе, называемой ещё из-за множества птиц, кормящихся на зерновых поля голяди в пойме реки, Воробьёвыми.