Новый Мир - Золото небесных королей (СИ)

Варяги, изнемогающие от усталости, не имеющие сил для последнего натиска, пропуская через себя всадников. Далее произошло примерно тоже, что и при первой атаке полтесков с фланга, с той лишь разницей, что там авары были застигнуты врасплох, и поэтому не успели повернуться и построится для боя, а здесь они рассыпали строй, сбившись в кучу, собираясь предаться бегству. Первый ряд аваров, если можно было так назвать пятерых кряжистых воинов в островерхих шлемах и цветастых стёганых куртках обшитых металлическими кольцами, несмотря на опущенные в сторону нападавших копья, оказался буквально опрокинут. В одного попало копьё Семика, сломавшееся со страшным треском, но пробившее наконечником тело насквозь, второго отбросило грудью коня князя на несколько шагов назад на других воинов, третий пытался увернутся от коня Полукорма и сам упал под копыта, разбившие ему сразу и лицо и грудь. Других постигла не лучшая участь. Второй ряд аваров был смят, и только третий ряд, подняв щиты и попав копьями в медвежеголовый щит Стовова и в грудь коня Семика, замедлил удар. Здесь Стовов принялся буйствовать, словно предыдущие сомнения относительно возможных действий во время сражения его дружины кристаллизовались в нём в двойную силу рук и плечей. Он махал своим сверкающим мечом столь легко, часто и точно, а доспех его был настолько хорош, что на некоторое время он один занял всю ширину тропы, и авары, потеряв от его руки троих воинов, перестали на него нападать, а только укрывались за щитами, стараясь убить или ранить хотя бы коня. Утомлённый рубкой отличных аварских щитов, князь, отъехал за спины своих дружинников.

- Я что, один буду за всех биться? - раздражённо гаркну он и озадаченно попробовал пальцем то ли зазубрины, то ли солнечные блики на клинке меча, - ну, не ленись, покажи удаль!

Однако, конь под Семиком с подрубленной секирой ногой повалился, хрипя, в кустарник, увлекая за собой всадника, конь под Полукормом развернулся на месте, не слушая узды и понёсся вдоль края зарослей обратно к реке, отчего Полукорму пришлось бросить оружие и прижаться к его шее всем телом, чтобы не упасть, и не быть сбитым ветвями, чего конь, наверное и добивался. Молодые дружинники кривичей, гридни и отроки, не и ея сил справиться с конями, стали спешиваться, по одному вступая в пеший бой.

Возникла заминка, и в этот момент полтески ударили снова в сомкнутом строю, уже тремя, более мелкими, чем раньше отрядами, но и им теперь противостояли растерянные и расстроенные враги. Усилили натиск и обстрел стребляне. Часть из них успели обзавестись аварскими составными, большими и малыми луками и запасом стрел с разнообразными наконечниками, от жала, пробивающего кольчугу, до крючков для нанесения ран лошадям. Пущенные тут-же в дело, несмотря на повреждения мальцев из-за их неумелого применения и запястий, эти луки стали выбивать авар как тренировочные цели их сена и тряпок. Это было уже слишком, и они побежали...

Солнце, пройдя едва половину своего пути и распугав жаром редкие облака, упало вдруг за плотную стену туч. Моравию накрыло огромной грустной тенью. По камням и листьям разлилась она, погасив краски, отобрав блеск и объём и резкость теней. Ветер, несущийся сквозь теснины Моравских Ворот неверными рывками, с надсадными завываниями и вздохами, теперь изменил направление и тоже как то погрустнел и ослаб. С низовий, от Восточного моря, а может быть с Эльбы, двинулись через горы массы влажного, липкого воздуха, чтобы потом, достигнув вершин, обогнуть их сверху, заходя в холодные слои неба, и совсем охладившись, превратиться в колючие капли дождя. Этот ветер с севера, зародившийся не то у моря, не то в берлинских болотах озёрах, был тугим, ровным и бесконечным. В его теле неслась пыльца цветущих полей, сор, беспомощная юная мошкара. Ветер перемешивал запахи влажного леса и речных цветов с железным запахом крови, едкого пота и калёной стали, нёс в себе безмолвие лесного зверья, затаившегося вокруг поля сечи, любопытство птиц, молча наблюдающих за происходящим из ветвей и гнёзд, и звук самой сечи...