Новый Мир - Золото небесных королей (СИ)

Бурундеи оставили уговоры. Проводник, видимо почувствовав смысл сказанного и суть звуков, согласился идти, подбодрённый обещанной Рагдаем горстью рубленого серебра. Тем самым он избежал обрезания ушей, к чему уже по указанию князя изготовился Тороп. Никак не проявив своего чувства к известию о воскрешении конунга Вишены, князь Стовов сказал краткое слово о том, чтоб все были 'сам за себя' и что в лесу на них отважатся напасть разве только духи мёртвых, от которых у всех есть обереги. После чего велел выступать немедленно, имея целью пройти в середину леса и там ждать рассвета. Впереди двинулись стребляне. Едва углубившись в чащу, озаряемую редкими лунными бликами, отражёнными от белоснежной коры берёз, проводник сошёл с тропы. Звуки резни утихли в листве.

Продвигались медленно, кроме того, проводник подолгу останавливался, щупая ладонями стволы в поисках путеводных зарубок. Несмотря на крайнюю предосторожность, бурундеи потеряли двух коней: всадники провалились в яму, где из дна торчали заострённые колья, а дедичи потеряли юного Линя: он потянул скрытую в траве верёвку, в ветвях вздохнули самострелы, и одна из стрел пробила ему горло. Вернувшись и наскоро захоронив Линя в яме с бурундейскими лошадьми, вместе с оружием, запасом стрел, курицей и кратким словом Стовова, дедичи нагнали остальных у сплошной засеки.

Пока стребляне снимали самострелы, нашаривали в травах драную щепу, утыканную гвоздями, калечащими лошадей, отмечая ветками волчьи ямы и проклиная от имени Матери Рыси саксов и жителей Стрилки, начало светать.

Рассвет был робок. Если б не подтверждение проводника и слабый розовый отблеск, можно было решить, что просто разошлись все облака, не препятствуя луне, улеглась сажа близких пожарищ и осела пыль, взбитая множеством людей и лошадей. Видимо, день тут должен был начаться так же, как ночь, - вдруг. Рассудив, что они углубились достаточно далеко, и не решаясь рубить дорогу в засеке, чтоб не делать шум, Стовов разрешил всем спать, не разоблачаясь и не выпуская оружие. Пяти стреблянам было велено идти назад к Стрилке, навстречу неясным крикам и шуму.

Ведуны ушли. С ними пошёл Оря. Прочие улеглись у ног коней на сырую траву. Досыпать. Однако не пришлось.

Не пройдя и двухсот шагов, ведуны наткнулись на троих неизвестных, по виду скорее саксов, чем аваров, после короткой слепой борьбы одного проткнули рогатиной, двое других обратились в бегство. Преследуя их, стребляне натолкнулись на волчью яму с двумя мёртвыми саксами, узнав в одном из них того, что был днём на тропе с молотом. Ещё дальше ведуны столкнулись с дюжиной саксов или швабов, бегущих напролом. Уклонившись от сшибки, стребляне затеяли пересвист и беготню среди стволов. Ошарашенные множеством быстрых теней, трескотней потревоженных птиц, порыкиванием, леденящими кликами и волчьей шкурой Ори, саксы швабы повернули назад, а чуть позже, попав под самострелы, разбежались поодиночке.

По рассуждению Ори, до Стрилки оставалось три сотни шагов, когда стало ясно, что множество аваров вошло в лес. Слышался их возбуждённый после сечи говор, запах разгорячённых коней.

То справа, то слева возникали звуки возни, клацал металл, ломились через заросли лошади, кто то падал, стонал, звенели тетивы, авары добивали саксов под гомон просыпающихся птиц. Отослав с этим известием к засеке Хилка, Оря постепенно отходил, прячась за стволы, сливаясь с травой, не давая всадникам приближаться к себе более чем на сотню шагов. Когда крики добиваемых саксов прекратились, стало очевидно - авары намерены идти насквозь.

К Стовову был отослан Резняк с вестью о том, что надо бросать всё и спешно уходить через засеку. Но Стовов уже рубил засеку не желая лишиться лошадей. Полтески двигались, делая зарубки на деревьях у ловушек и замечая путь к будущим воротам и к засеке. Таиться не было смысла. Стребляне наполнили лес торопливым перестуком топоров, треском и кликами, в то время как остальные, встав полукольцом, готовились к сшибке.

Взошло солнце. Лес наполнился птичьим гомоном, белым светом, вывернувшим наизнанку все тени радуги паутин, обнаружив ловушки и оставив от ночи постепенно рассеивающуюся туманную дымку. Воздух был влажен, холодная роса не выпала. Любопытная рысь бросила рвать зайца, разглядывая чёрных всадников, идущих совсем рядом. Куропатка осталась на гнезде, хотя прямо над ней прошли лошадиные брюшины, а с копыт на перья ссыпался сор. Миновав место, где ночью стребляне хороводили саксов, Вольга остановился, слушая округу. Навстречу неслышно вышел Оря с двумя стреблянами, махнул палицей: 'Авары в ста шагах. Много. Сотни'.

Полтески сняли, у кого были, плащи, чтоб не цепляли за ветви, скатали, приторочили к седлам. Бросили в траву копья, луки, стрелы, бесполезные среди деревьев, сложили в торбы бронзовые браслеты с рунами, ожерелья, бляхи с изображением чудищ земли, воздуха и воды, сняли полукруглые шлемы, железные шапки, мешающие свободному движению, вытащили из за пазух обереги, вывесили их поверх панцирей, кольчуг, рубах. Вольга выехал вперёд, обернулся: