Новый Мир

Чкалов, как обычно, рвал и метал. Рихтгофена он весьма уважал, но ему вообще было свойственно при несогласии каждое слово принимать в штыки, а уж критику советских ВВС человеком не из Союза он воспринимал предельно болезненно. Дескать, опять эта немчура на нас катит! Да сколько это может продолжаться! Пусть летит сам, а мы посмотрим, что немцы без нас сделают! До открытого и бурного скандала не дошло только из-за недавнего скандала с подделкой результатов разведки, слегка окоротившего горячего Валерия.

Более сдержанный Голованов немного укротил страсти, вернув совещание в рабочее русло, но вполне резонно заметил, что немцам здесь летать привычнее. Пока привычнее. Вот освоимся, тогда и дело пойдет. Что же касается пренебрежения торпедоносцами, то никто ведь не мешает превратить отвлекающую операцию в совсем даже неотвлекающую. Чкалов бурчал что-то про «немца-перца-колбасу» и скрепя сердце соглашался.

Ворожейкин скупо улыбался. Он верил в себя и свои самолеты.

Для полноты картины Рихтгофен дал слово Рунге, уже считавшемуся очень знающим и многообещающим специалистом. Это едва не стало ошибкой, потому что не знакомый в полной мере с тонкостями многолетнего взаимного соперничества союзных ВВС и тактичный, как бегемот, Рунге начал с оды непобедимым немецким авиаторам, мастерам морских полетов и утопления целого крейсера. В сущности, он хотел всего лишь подчеркнуть, что в данном вопросе немцам действительно виднее, но Чкалов снова едва не полез в драку.

Впрочем, даже главный комиссар Фронта умолк, когда Рунге все же перешел к делу. «Даунтлессы» не дотянут, кроме того, у них нет опыта для работы по морским целям, авианосные сейчас перевооружаются на Су-4 и пока небоеспособны. У «вундербомбера» дальности для такого полета по факту не хватит. Истребителей сопровождения мало, по сути, нет вообще. Ударная группа будет собрана с бору по сосенке, с миру по нитке, и операция пройдет на грани возможного. Но при удаче приз будет велик, очень велик…

«А что у нас есть?» — поинтересовался Чкалов, против воли захваченный кратким, но емким описанием немецких трудностей. Пришло время вступить в беседу представителю морской авиации.

Евгений Клементьев, как и Кудрявцев, был из Самары, ныне — Куйбышева. Учитывая определенное профессиональное родство с Кудрявцевым, их даже иногда называли «Два Капитана», или просто «Два Ка», по аналогии с «Четырьмя D», капитанами британского соединения «Н», патрулирующего Гибралтар. Он родился в семье железнодорожников, учился вместе с Кудрявцевым. После окончания вуза был призван служить в армию в морской авиации, где сразу проявил себя как грамотный, знающий офицер. Пользовался большим уважением среди товарищей и руководства. Клементьеву светила хорошая карьера, его непосредственный командир перед уходом на повышение написал представление о повышении, Клементьев даже был назначен исполняющим обязанности комполка. Но… в дело вмешались сторонние и крайне неприятные обстоятельства, он был обойден из-за интриг конкурента — дилетанта по образованию, кляузника по призванию и дурака по сути. Более того, эта история изрядно подпортила репутацию Евгения, так как новый командир, полный профан с профессиональной точки зрения, чтобы укрепить свои позиции, выдал характеристику типа «хороший специалист, но никакой руководитель». Как это зачастую бывает, бумага с печатью оставила большое, грязное пятно на репутации, невзирая на профессиональные успехи. Кляузник был отчасти прав, Клементьев был хорошим руководителем во всем, за исключением умения интриговать. Его попытки добиться справедливости лишь составили ему репутацию человека с очень скверным характером.

Клементьев был оскорблен и унижен, он даже серьезно подумывал о переходе в гражданскую авиацию. Но в тяжелый момент его поддержали Кудрявцев и добрый ангел-хранитель Петр Самойлов. Совместными усилиями они подготовили возможный переход Клементьева на авианосцы, где скверный характер считался не пороком, а достоинством настоящего морского волка.

Но на повестке дня уже стояли сороковые с известными событиями. В полк Клементьева приехала проверочная комиссия с большими погонами, и кляузник сгинул в небытие, как и многие другие некомпетентные командиры. А Евгений стал наконец комполка, оправдав доверие и сделав свой балтийский минно-торпедный полк лучшим в стране. Его заметило высокое флотское руководство, и после Норвежской операции Клементьев возглавил минно-торпедную авиацию Балтийского флота, кроме того, как перспективный командир был назван в качестве первого кандидата на должность начальника морской авиации Воздушного Фронта.