Новый мировой порядок

Пока в отношении Японии в Америке царит оптимизм. Институт мировой политики (Вашингтон) считает, что «в высшей степени маловероятно, что Япония в обозримом будущем будет играть активную роль в военных операциях даже в своем собственном регионе»[973]. «Заклинания относительно того, что Япония является ключевым двусторонним партнером Соединенных Штатов, не предотвратят ослабления этого союза, который лишен убедительной для обеих сторон миссии и в котором подлинно несущие опасность обязательства и ответственность распределены неравным образом. Лишившись рациональной основы, азиатский баланс сил будет изменен вследствие радикальной перемены в оборонительной политике Японии, которая уже имеет третий в мире военный бюджет»[974].

Договор 1960 года о взаимном обеспечении безопасности может в относительно короткое время потерять свое глобальное значение, и его поддержка ослабнет в обеих странах. Ее вооруженные силы невелики, но они хорошо оснащены, ее оружие современно и совершенно (хотя национальная решимость применить это оружие не впечатляет). Полувековая сдержанность Японии расходится с трехтысячелетней традицией, она не гарантирована.

Японские стратеги уже предчувствуют перемены, грозящие их безопасности, увеличивающие ее уязвимость. В США с трудом мирятся с возможной трансформацией Японии в самоутверждающуюся величину. Р. Менон и У. Вимбуш свидетельствуют, что «американское видение сводится к тому, что Япония заморожена в своей военной сдержанности — что, собственно противоречит японской истории. Эта история со времен революции Мейдзи в 1868 году характеризуется драматичными и скорыми поворотами как внутренней, так и внешней политики, стимулируемыми обычно событиями за пределами японских границ»[975]. Покорная и мирная Япония не всегда будет таковой.

Резонны и сомнения. «Япония, как вторая по величине экономика мира, претендует на глобальное лидерство, не имея стратегических вооруженных сил и, что более важно, политического интереса к происходящему в мире… Она не смогла бы быть глобальным лидером без фундаментальной перестройки своей экономики и общества. Глобальный лидер должен иметь экономику и общество, понятные и доступные для иностранцев. Японская экономика и общество не таковы»[976]. Мощь Японии частично как бы «переместится в другие страны»: к 2010 г. японцы будут вторыми после Германии производителями автомобилей в Европе, первыми (по объему доходов) владельцами гостиничного бизнеса в США. Но главный поток японских капиталовложений устремится в Азию. Япония будет делиться с КНР высокой технологией, помогать России осваивать Сибирь и Дальний Восток. В 1997 году Япония выдвинула идею создания регионального валютного фонда для Азии самостоятельно от МВФ, США и Западной Европы (с целью гарантии от возможных финансовых кризисов)[977].

Отсюда проистекает стратегический выбор. Союз с Китаем видится логичным — союз быстро стареющей страны, обладающей невероятной по сложности технологией, с молодым полуторамиллиардным континентальным гигантом. Растет убеждение в том, что Япония почти определенно увеличит свою военную машину и будет играть более значительную военную роль в Азии. Вопрос о безопасности в Азии все больше будет решаться не в Вашингтоне и на Окинаве, а между Пекином и Токио.

Прогнозируется ослабление страны в середине наступающего века. На определенном этапе после 2020 г. Япония несколько повернется от внешнего мира к улучшениям в своем стареющем обществе. Скажется влияние выхода Китая в лидеры региона и неоизоляционизм американцев. Внешняя экономическая экспансия Японии — одно из чудес второй половины XX в. — замедлится. Японцы, помимо прочего, плохо знают иностранные языки. Лишь несколько японских ученых получили Нобелевские премии за новаторские научные достижения. При этом «Япония — чрезвычайно однородное в этническом отношении государство, что создает трудности вовлечения в ее систему — фирмы, университеты — талантливых людей неяпонского происхождения»[978].

Если союз с Китаем покажется в Токио опасным своей зависимостью, тогда рабочим вариантом может стать сближение с Россией, способной также испытать трепет перед китайским ростом. Не исключен и корейский вариант.

Корейский фактор. В то время как мир еще привычно смотрит на Северную Атлантику, история начинает вершиться в прежде богом забытых местах. Не падение Берлинской стены, а детонация пяти индийских атомных зарядов, пакистанские ядерные испытания, запуск северокорейских, иранских, индийских и пакистанских ракет, размещение Китаем ракет среднего и дальнего радиуса напротив Тайваня — вот подлинно значимые в мировом балансе сил явления, не предсказанные никем. Отныне «Азия несогласна на неазиатскую монополию на военные инструменты, необходимые для обеспечения порядка, и она приходит к выводу, что обеспечившие определенное благосостояние страны должны сами защищать свои интересы»[979].