Новый мировой порядок

Стремление сдержать. Часть испаноговорящей элиты довольно быстро переходит в космополитическое состояние, овладевая английским языком. Но обширные группы населения держатся за свои ценности, им свойственна высокая степень национальной гордости. Здесь очевидно стремление сохранить прежние нормы в пределах приемлемых условий эволюции, традиционные каноны языка, культуры, ассоциаций, религиозной и национальной идентичности, обычаев. И общественность на опросах проявляла больший, чем у элиты, пессимизм в отношении США и пребывания в них: в 1998 г. 58 процентов широкой общественности (и только 23 процента элиты) полагали, что в XXI в. будет больше насилия, чем в XX в.

Хотя об Америке принято думать как о нации иммигрантов, было бы ошибкой думать, что население Соединенных Штатов благосклонно относится в массовой иммиграции. И это явление не только сегодняшнего дня. В 1930-е годы до 83 процентов американцев выступали против массового наплыва иммигрантов. Между 1945 и 2002 гг. до 66 процентов американского населения противились расширению иммиграции. В 1997 г. США были пятой державой (уступавшей только Филиппинам, Тайваню, Южной Африке и Польше), чье население противилось иммиграции. 62,3 процента населения США — «нации иммигрантов» — хотели закрыть дорогу вновь прибывающим. Даже недавно прибывшие испаноговорящие требовали сокращения потока въезда новых граждан или рабочих.

Если история дает основания для суждений, то трудно отказаться от мысли, что неотвратимое быстрое демографическое изменение способно вызвать взрыв по северную сторону Рио-Гранде. Практически нет сомнений, что североамериканский социум ответит на изменения жестко. В далеком 1917 г. Т. Рузвельт буквально заклинал: «Мы должны иметь один флаг. Мы должны иметь один язык. Это должен быть язык Декларации независимости, прощального послания Вашингтона, речи Линкольна при Геттисберге».

Новая реальность — новый характер американского общества уже создает т. н. нативистское движение. Идейно оформляются новые белые националисты. Их характеризуют сегодня как «культурные, интеллигентные, часто обладающие внушительными научными степенями, данными лучшими американскими университетами; они очень отличаются от политиканов-популистов или лидеров ку-клукс-клана Старого Юга». Они не будут призывать к провозглашению расового превосходства белых. Они выступят за «расовое самоопределение и самосохранение».

Как пишет С. Хантингтон, «если бы ежегодно миллион мексиканских солдат пытался вторгнуться в Соединенные Штаты, и более 150 тысяч проделывали бы это успешно, обосновываясь на американской территории (при этом мексиканское правительство требует от США признания законности этого вторжения), американцы бы пришли в ярость и мобилизовали бы все свои ресурсы для выдворения захватчиков из своих пределов. Но нелегальное демографическое вторжение сравнимого объема происходит каждый год, и президент Мексики призывает его легализировать»[354].

В США протест белых материализуется скорее не в создании новой политической партии, а в формировании достаточно широкого политического движения, чье влияние приобретет исключительную значимость для противоборства основных двух политических партий. Британский «Экономист» уже отмечает, что в Калифорнии «белые, некогда бывшие столь щедрыми в отношении новопришельцев, стали вести себя как меньшинство, находящееся под давлением»[355]. Если Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения — легальна, то почему должны смотреться нелегальными национальные организации, защищающие права белого населения? В одном из исследований уже можно прочитать: «Измена белой расе являет собой лояльность человечеству»[356]. Пока в тексте звучит самоуспокоение. Как долго?

Серьезные американцы, критически оценивают «меняющуюся демографию, появление мощных новых социальных сил, продолжение существования политики расовых преференций, растущие запросы этнических меньшинств, продолжение действия либеральных иммиграционных законов, растущую обеспокоенность американцев потерей трудовых мест, требования мультикультурализма, способность Интернета собирать вместе одинаково думающих лиц с целью их сплочения для выработки стратегии, воздействующей на всю политическую систему… Америка рискует войти в крупномасштабный расовый конфликт»[357].

Такие американские идеологи, как С. Хантингтон, ставят вопрос достаточно жестко: не существует Americano Dream, есть только American Dream, созданная англо-протестантским обществом. Американцы латиноамериканского происхождения могут разделять эту мечту, если будут мечтать о ней по-английски. В текущей же ситуации — «без национальных дебатов или сознательно принятых решений Америка трансформируется в нечто, очень отличное от того, чем она была прежде»[358]. Америка превращается в страну с двумя народами и двумя официальными языками, двумя культурами и, фактически, двумя цивилизациями.