Новый народ

Да в одних ли русских дело? На просторах великой империи огромные обесформленные массы не знают ни Бога, ни черта, не помнят, как звали прадеда, голосуют, как левая пятка зачешется в день голосования, изредка ворчат на неведомых врагов, незаметно вырезавших у них мозги, волю и жизненную энергию. Поворчат-поворчат и лезут к TV - получать очередной дозняк. Все равно кто. Русские, чуваши, татары, евреи, белорусы, молдаване, армяне... Все живут в условиях одного и того же унифицированного квартирного быта, примерно одинаково одеваются, едят одинаковую пищу, говорят по-русски и по-английски, ходят на одинаковую работу, одинаково получают в окошечке кассы зарплату, одинаково не верят ни в какие силы, отличные от законов физики, химии и прочего естествознавчества. Или, может быть, верят: что-то там, наверное, есть, но кто его знает, что именно.

Если у вас есть воля, энергия и мозги, вы можете слепить из них все, что угодно. Они подчиняться при одном-единственном условии: лишь бы не дали подохнуть с голоду.

Все это можно назвать одним словом. Старость. Все те, кто когда-либо занимался историей русской цивилизации, сходятся в одном - Россия немолода. По Леонтьеву - так и вовсе дряхла. По Данилевскому - бодрая бабуля на завалинке. Один только Лев Гумилев обещает большее, но ненамного: даже если исходить из его необыкновенной щедрости, русским пора отправляться на пенсию. Еще мы не гнилы, и есть кое-какая сила в мышцах, но лучшее, чего можно ожидать - "золотая осень". Если только мы окажемся достойны этой осени, если не перережем друг друга в последней надломной вспышке субпассионарности, если не расстелемся перед другими суперэтносами простынкой этнографического материала. С точки зрения Гумилева, около 1800 года началась надломная фаза этногенетической истории русских, и на рубеже второго и третьего тысячелетий от Рождества Христова "мы находимся близко к ее финалу". В.Гончаров и Н.Мазова, шествуя по стопам классика, также пишут об осени - как о ценности и награде... правда, слова их звучат как-то не по-осеннему страстно.

Что ж, лучшее, чего достойна человеческая вода в наших краях, обеспеченная стабильность в доме престарелых, картинки культуры на стенах и долгое, счастливое, гомеостазное предгробье... И все? И все?!

Господи, но откуда тогда столько людей, которые не устали? Которые не желают стареть? Которым больно, когда больно делают не им самим, а стране и людям, которые в ней живут? Откуда столько гнева, ненависти, досады, надежды откуда берется энергия вновь и вновь бросаться на бетонную стенку, отыскивая выход из проклятого тупика?

Автор этих строк с нарочито высокомерным снобизмом долго рассуждал о своих соседях, о тех, кто живет в российских городах и селах, о тех, с кем каждый день он сам сталкивается на улицах. Так вот, я не желаю отказываются от своих слов, но одну поправочку сделать придется. Это моя земля, мои города, моя страна, а эти люди, кем бы они не были - мои братья и сестры. Просто каждый из них имеет один и тот же выбор. Сдаться, медленно идти на дно, тянуть туда своих детей и внуков, или почувствовать, что та дрянь, которая течет в сосудах - не разбавленное дерьмо, а горячая кровь. Тогда те, кто не желает смолоду быть стариком и не боится бетонных стенок, предложат ему новые знамена, новую судьбу, новую молодость. А значит, и новую войну.

Все эти странные люди (которым есть что предложить) еще недавно любили ходить по одиночке, не принимать ничего на веру, обособляться ото всего, что есть система. Лет шесть-семь назад, в 1992 или 1994 году, их можно было со спокойной совестью назвать "обособленными людьми". Теперь другое дело. Они стали понемногу объединяться. У них появилось нечто общее, пока еще не всеми и не до конца осознанное, но всегда приводящее в группу. Все эти разнородные маленькие отряды и неформальные сообщества, "любительские клубы... творческие группы" (В.Гончаров, Н.Мазова) постепенно множатся, создавая то ли узор, то ли насыщенный раствор, ожидающий молниеносной кристаллизации чего-то, то ли соты одного улья, то ли, быть может, укрепрайоны невидимой фортификационной системы, где каждое такое малое звено представляет собой род микробастиона.

Для осени ли такие узоры?