Новый порядок

— Да, «успехи» нашей мафии впечатляют. И не только нас, но и Запад. Так что Запад все же заинтересован в том, чтобы мы побыстрее превращались в цивилизованную страну. Ради этого они готовы с нами сотрудничать. Итак, перспективы у нас были неплохие. А если кто-либо из деловых людей хотел продолжать вести бизнес по-старому, у нас было чем на таких повлиять. Капиталы стали возвращаться в страну, возросли инвестиции западных партнеров…

— Ну? И что случилось? — не вытерпел Романцев, заметив что Стоун опять ушел в себя.

— Случилось? Да, именно так — случилось. Именно тогда замок был разрушен в первый раз.

Стоун сцепил пальцы на уровне живота и некоторое время пытливо смотрел на Романцева, словно пытался понять, правильно ли тот воспринимает смысл сказанного. Но Романцев все прекрасно понимал. Его вновь стали терзать дурные предчувствия.

— И тогда вы впервые услышали об Авторитете? — спросил Романцев.

— Да, это случилось осенью девяносто пятого. Дела к тому времени складывались достаточно успешно. Федеральная программа по борьбе с организованной преступностью и коррупцией в госаппарате, вкупе с некоторыми удачными действиями правительства в сфере налогообложения и кредитно-финансовой политики, стала приносить свои плоды. А потом мы столкнулись с неприятностями. Это как в шахматах. У вас стоит явно выигрышная позиция, и вдруг вы обнаруживаете, что чья-то невидимая рука смешала фигуры, и остается задуматься, как свести партию хотя бы в ничью.

— Ну и? — нетерпеливо переспросил Романцев. — А при чем здесь Авторитет?

— На первый взгляд все выглядело вполне естественно, — неопределенно пожал плечами Стоун. — Истоки этого нового кризиса лежали на поверхности. Серия исчезновений довольно влиятельных в нашей стране лиц, ряд резких заявлений со стороны правительства и администрации, и все это — на фоне истерической шумихи, поднятой средствами массовой информации. В итоге мы скатились ниже предыдущей отметки. Да, я повторяю, на первый взгляд все выглядело вполне естественно. Кроме одного… — Стоун сделал эффектную паузу: — Этого кризиса не должно было быть. Ему неоткуда было взяться. Уверен в этом на все сто процентов. И первые лица государства разделяют мою уверенность.

— Но кризис все же разразился, — кивнул Романцев. — Впрочем, это для меня не новость.

— Это ни для кого не является новостью, — уточнил Стоун, — в том числе и для правительства. Наша реакция несколько запоздала, и мы объявили крестовый поход против мафии уже только с наступлением нового, девяносто шестого года. Как вы помните, он закончился полным провалом. Но еще задолго до этого, осенью девяносто пятого, в преступном мире прозвучало слово «Авторитет», и мне сразу же стало об этом известно.

— Я хотел бы узнать подробности, — попросил Романцев.

— В то время существовала группа промышленников, в основном это директора крупных сырьевых предприятий, которая при поддержке влиятельных госчиновников и правления двух московских коммерческих банков занималась крупными спекуляциями в сфере поставок сырья и энергоресурсов на Запад. Здесь были задействованы предприниматели из Тюмени, Волгограда, Уфы и Братска. Все узлы завязаны на Москву. Эта группа — кстати, далеко не самая мощная в стране — имела тесные связи с местной и зарубежной организованной преступностью. Одним словом, это был крепкий мафиозный клан с достаточно продуманной жесткой организационной структурой. В результате сделок, проворачиваемых этой группой, часть экспортной выручки оседала на секретных счетах западных банков. Только в трех городах — Цюрихе, Гамбурге и Франкфурте-на-Майне — они имели на банковских счетах около полумиллиарда долларов, еще двести миллионов они вложили в недвижимость и произведения искусства. Примерно столько же осталось внутри России, но структура вложения этих финансов была такова, что государство и общество ничего с этого не имели.

— Вы уговорили их вернуть деньги? — недоверчиво спросил Романцев.

— Не совсем так, — уточнил Стоун. — Мы заключили с лидерами этой группы соглашение, по которому они обязались в течение двух лет вернуть денежные средства в Россию, а мы со своей стороны предоставили гарантии безопасности для них самих и их денег.

— А если бы эти люди не согласились на ваши условия?

— У них начались бы неприятности, — жестко проронил Стоун. — Причем не только с нашей стороны, но и со стороны западных партнеров. В конце концов, что они в этом случае теряют? Ничего. Деньги остаются при них, но работают на Россию, а взамен правительство закрывает глаза на источник появления этих денег.

— Достаточно цинично, — хмыкнул Романцев.

— Простых путей не бывает, — парировал Стоун.

— Вы об этом уже говорили. Ну и что из всего этого вышло?

— Поначалу все шло гладко. По предварительному соглашению с правительством эти люди стали вкладывать деньги в экономику страны. Не скажу, чтобы они были в восторге от нашей затеи, но у них не было иного выхода. Это, кстати, не единичное явление, и к осени девяносто пятого в страну возвратились миллиарды долларов…

— Похищенных у ее народа, — подал голос Романцев.