Новый порядок

— Одним словом, я начал действовать. Визы оформил Шувалов, он же позаботился о билетах. У нас было пять комплектов билетов, по количеству купейных вагонов в поезде. Я проинструктировал своих людей, и на следующий день они приступили к работе.

— Это был Романов?

— Да, — кивнул Ураев. — Меня разбирало любопытство, и я притащился вслед за своими парнями в аэропорт.

— Ты его видел?

— Он произвел на меня большое впечатление, — признался Ураев. — И дело здесь не в его внешности, хотя матушка-природа, как говорится, постаралась на славу. Штучный экземпляр. Рост примерно метр восемьдесят восемь, возраст — тридцать пять или около того. Одет со вкусом, но не броско. Можно долго расписывать, но не в этом дело.

— А в чем? — тихо спросил Романцев.

— Глаза, — так же тихо ответил Ураев. — Я ни у кого не видел таких глаз. А взгляд… Стоун ему и в подметки не годится, хотя ты знаешь, какой у Стоуна взгляд. Чтобы было понятно, возьми взгляд Стоуна и возведи его в энную степень. Но и это слабое представление. Его глаза нужно видеть.

— Портретист из тебя никудышный, — иронично улыбнулся Романцев. — Двигайся дальше.

— Попробовал бы ты сам его описать, — буркнул Ураев. — Хотел бы я посмотреть, как у тебя это получится. Так вот, я незаметно за ним присматривал, и мне показалось, что он видит все и вся, но одновременно не замечает, что творится вокруг него. Вот такое странное впечатление. Я не обнаружил на его лице следов каких-либо переживаний, оно было бесстрастным, то есть не выражало ровным счетом ничего. Гораздо позже, после нескольких встреч с этим человеком, я понял, сколь ошибочным было мое первое впечатление. Ему было чертовски плохо Он все делал правильно — прошел таможенные формальности, заказал такси и так далее, — но делал все это с таким видом, словно вокруг него никого нет, как будто он попал на пустынную планету. Еще раз я его видел лишь мельком, уже на Белорусском. К нему подошел Шувалов, они о чем-то недолго побеседовали, затем он пожал Шувалову руку и отправился в свой вагон. Я убедился, что мои люди на месте, и вернулся в Бюро.

— Подсчитывать барыши, — засмеялся Романцев.

— Я решил, что дело в шляпе, — с улыбкой ответил Ураев. — На этот раз интуиция меня подвела. Впрочем, Поначалу все шло гладко. Мои люди докладывали обстановку с каждой станции, где останавливался поезд. Последний звонок был из Минска. Все прекрасно, никаких осложнений — курорт, одним словом. А потом — тишина. Проходит час, другой, третий, по времени поезд должен прибыть в Вильнюс, а от моих людей ни слова. Прошло еще два часа — телефон молчит. Ты представляешь мое положение? Дурные предчувствия не заставили себя ждать. Снимаю трубку и пытаюсь дозвониться к Шувалову, он оставил контактный телефон, — длинные гудки. На моих часах уже шесть утра, а поезд прибывает в Клайпеду в восемь. Эти два часа превратились для меня в сплошной кошмар. По прибытии поезда в Клайпеду мои парни должны были сообщить о себе. Как ты уже догадался, звонка не последовало Ни в восемь, ни в девять, ни в десять. Тогда я оставил на телефоне секретаршу и отправился искать этот чертов Центр, предварительно взяв его адрес у одного из своих приятелей. И что ты думаешь?

— Яничего не думаю, — буркнул Романцев. — Я жду продолжения.

Из груди Ураева вырвался нервный смешок.

— Вот и я ни о чем не мог думать в тот момент. Вернее, одна мысль все же была: всем ли прохожим видно, какой я кретин, или кому-то это нужно объяснять… А знаешь, почему?

— Догадываюсь, — улыбнулся Романцев. — Там ничего не было.

— Не совсем, — уточнил Ураев. — Там действительно размещался филиал Центра. Когда-то. Объявление на дверях гласило, что с одиннадцатого ноября филиал закрыт. Правда, смешно?

— И что ты предпринял?

— Начал пороть горячку, — признался Ураев. — Ломился в двери и все такое прочее. В здании было пусто. Затем я догадался позвонить в Бюро, и там меня уже ждали новости. Оказывается, звонили какие-то люди из Клайпеды и заверили, что с нашими сотрудниками ничего не случилось. То есть они не совсем в порядке, но суток через трое наверняка будут в полном ажуре. Просили не беспокоиться, мол, они сами доставят моих парней в Москву. Напоследок извинились за причиненные неудобства и пообещали в качестве компенсации перевести на мой счет… — Ураев выдержал эффектную паузу, — двести пятьдесят тысяч долларов.

— Неплохо, — присвистнул от удивления Романцев. — Ну и как, перевели?

— Да, но я не слишком обрадовался этой новости. За просто так четверть миллиона никто не дает. Меня смутила их оперативность — через два часа позвонили из банка и подтвердили перевод денег. Это в наше-то время, когда месяцами дожидаешься оплаты предоставленных услуг! Я так понял, что дела обстоят худо, а разговор о том, что моих сотрудников через три дня вернут в Москву, — блеф, затяжка времени.