Новый порядок

– Ага, а что ты скажешь, если найдётся дело, заведённое на тебя самого, капитан? Я слышал от одного из особо приближённых, что Архиканцлер не просто хочет вас убрать. Представь себе – Генерал «смерть», предводитель гвардии Дворца, капитан Стражей Шпиля, был позорно арестован и приговорён к расстрелу за подозрения в слабой лояльности.

Яго обратно сел за кресло, смотря на лицо Виорельде, на котором читается гамма эмоций. Валерон предполагает, что сам капитан уже давно подумывал о том, чтобы прибить Архиканцлера алебардой, лишь бы лишить Рейха этого безумца, который с каждым днём становится всё ужаснее и опаснее. Страх, стыд, гнев и бессилие – всё       это тенью повисло на лике Виорельде, который отмечен усталостью и печатями войны – парой шрамов.

– Я понимаю, к чему вы клоните, Яго, – на этот раз его глас лишился искр пламенного фанатизма и верности. – Я начинал с ним ещё в его бытность Лорд-Магистрариусом. Он был хорошим мужиком, желающим чуть снизить диктат первого Канцлера, но потом всё переменилось.

– Когда?

– После той самой «революции». Сначала он приказал утопить в крови всех, кто с ним прошёлся по улицам Рима, – тут же пробежал призрак неприязни. – Хоть там и было сборище идиотов и больных фриков, но это было жестоко. Мои ребята исполнили приказ, а потом, – капитан поднялся с места, чтобы открыть окно и впустить прохладу в помещение, да и самому избавиться от повисшего в сознании марева. – А затем моих ребят стали посылать в самоубийственные миссии или арестовывать. Я… я не знаю, что с ним стало.

Валерон только слегка посмеялся наивности капитана.

– А я знаю. Он просто хочет вас избавиться, – Яго встал с кресла, подойдя к глобусу, став его вертеть и простукивать, надеясь, что это тайник для горячительного. – Вы стали ненужными свидетелями его расправ, вот он и решил аккуратно, а потом и по-лихому вас всех закатать под два метра земли.

– Я знаю, что эта шельма вытворяет! – возмутился капитан, ударив по подоконнику. – Я… я не должен был так выражаться.

– Мой господин, вы же понимаете, что ваши слова это – государственная измена, – Яго подавил улыбку. – Вы, прозванный генералом «смертью», только что совершили преступление.

– Понимаю к чему ты клонишь, Яго Валерон, – мужчина развернулся, бросив гневный взор на главу разведки. – Хочешь меня теперь слить повелителю? Что за корыстные цели ты преследуешь?

– Мои цели весьма и весьма удивительны, – Яго отошёл от глобуса. – Генерал «смерть».

– Генерал «смерть», – хмыкнул Виорельде. – Ты знаешь за что меня так прозвали?

– За то, что ты держал порт в Африке во время наступления?

– Нет, это дело рук нынешнего Архиканцлера. То произошло не в Африке, – капитан шагнул в сторону карты и взгляд его уставился на область Ближнего востока. – Ты же знаешь, что против нас воевали ещё, и израильтяне вместе с аравийцами во время войны на Балканах? После того, как они отступили Лорд-Магистрариус предложил Канцлеру отправить карательную экспедицию на территорию аравийского полуострова.

– И тебе пришлось её возглавить?

– Да. Мне сказали, что в исходной точке будет только завод и охрана, которых нам нужно было уничтожить для устрашения. Мы его взорвали, – после сего слова капитан несколько побледнел. – Продвинувшись к эвакуационному пункту мы уничтожили ещё несколько постов охраны и покинули зону.

– И что с этого? – пожал плечами Яго.

– Только потом я узнал, что это был завод по производству химических ядов. Ты понимаешь, по приказу Лорд-Магистрариусу умерли многие и многие люди. Вещества развеялись по ветру, разнеслись по городам, – Виорельде протянул руку к карте. – После этого, меня стали называть Генерал «смерть».

Яго даже не нужно было говорить, что у Виорельде на Архиканцлера есть злоба, ненависть, рождённая от стыда. Он прослыл не просто великим ратником, но и губителем многих невинных, что легли в землю после карательной операции. Хоть Виорельде и воин, готовый омочить свои руки по локоть в крови, но вот кажется этот эпизод в жизни для него прошёл особенно тяжело. Только вот что желает капитан? Мести или просто ненавидит Архиканцлера? Если это просто ненависть, смешанная с остатками верности, то работать с этим будет сложно.

– Мой господин, – аккуратно начинает Яго, чтобы не дать повода скомпрометировать себя, – когда-то мы воевали, когда-то сражались против друг друга, но позвольте сказать – пришло время покончить с этой пакостью. Вы понимаете, что сейчас Архиканцлер болен?

– Знаю, – буркнул капитан. – И знаю зачем ты пришёл сюда. Я сражался за Архиканцлера в битвах под Римом, воевал за него на Анафи и выступил за него, когда он задумал сменить того слабака Казимира, – его взгляд стал более сильным и крепким. – Но эта гадина на верность нам ответила только арестами и подлостью. Верность…, – мужчина взглянул на портрет повелителя, – она только родине.

– Мой господин, я думаю вы понимаете, то о чём я говорю, – стал намекать Яго. – Это не просто поход в магазин. Тут необходимо ваше заверение.