Новый порядок

– А ты что, боишься тут побыть чуть дольше? – нахмурился Яго. – Это же Америка, парень. Как говорили древние – страна свободы и новый свет.

– Ты давно видел в нашем мире свободу? – безрадостно спросил Командор. – Весь мир, практически вся планета за какие-то лет двадцать из обиталища разрозненных клочков земли и племён превратилась в нечто похожее на тюрьму.

– Не сгущай краски, парень, – махнул Яго. – Наш мир такой, какой он есть, и ты сам понимаешь, что подобное существование – единственный способ выживания.

– Понимаю, – буркнул Командор. – Если у нас Канцлер был собирателем земель, то кто постарался с Америкой? Как куски территорий, осколки штатов и банды стали едиными государствами.

– Что касается севера – тебе не скажу, а вот про южан мне Данте поведал пару историй, – Яго достал бумажки, быстро пробежав по ним глазам, готовя документы. – Там вроде как людям дико надело засилье всяких банд, которые преимущественно состояли из чернокожих и южан. Кто-то вспомнил идеи расовой чистоты и тут началось. Малочисленное, но боевитое население подняло головы в нескольких территориях и отпинало местные правительства.

– То есть у юга не было единого лидера?

– Нет. Они – это групповой ответ на то, что творилось двадцать лет назад.

Яго умолк, когда вертолёт стал замедляться и снижаться. Машина идёт на сближение с городом и под её брюхом расстилаются изумительного вида зелёно-пожухшие дали. Раньше это были изумрудные просторы, но в это время года они стали тусклее, невзрачнее, а деревья, попадающиеся тут и там сбросили шевелюру из листьев. Изрезанный берег, омываемый солёными водами, усеян домиками и платками, где в сию чудесную погоду люди предаются отдыху.

– Идём на посадку, – доложил пилот.

Командор взглянул в иллюминатор, удивившись, что несмотря на все войны и коллапс, это место смогло восстановиться. После тяжёлых войн не каждый край так быстро поднимается. Да и опыт в Либеральной Капиталистической Республике ему говорит, что не всякая страна ещё сможет за двадцать лет построить страну.

– Какая твоя история, Эстебан? – отвлёк вопросом от созерцания Валерон.

– Тут нечего рассказывать, – отмахнулся Командор. – Был одним из офицеров полк-ордена, но меня вышвырнули за то, что я исполнял свой долг.

– А что там за история с каким-то молокососом, которого ты опекал?

– Знакомые перед смертью попросили присмотреть за парнем, – так же, тяжело и без толики лёгкости дал ответ Эстебан. – А ты меня оторвал от этого.

– Знаешь, он не шестилетний мальчуган, что ты с ним носишься, как курица с яйцами. Подари ему пистолет и пусть он сам о себе заботится. Да и чего ты боишься, там мои парни.

– Понимаю.

Под вертолётом всё чаще стала попадаться местность, схожая на сельскую – жилые дома, вокруг которых небольшие поля. Постройки всё болью становились сходны с городскими зданиями, перемежались пути железной дороги и асфальтовые пути, по которым рассекали машины.

Борт быстро приблизился к небольшой расчищенной площадке, окружённой деревьями и стал на неё опускаться. Командор обратился к окну, наблюдая за окружающими невысокими постройками серого, красного и чёрного цвета. В его душе рождается отрада, после стольких дней в либеральном краю он оказывается на земле, где его не будут судить за то, что он в нормальной одежде, не раскрашен как дикарь и чувствует эмпатию к девушкам. В иллюминаторе он видит, что им приготовили роскошный приём – возле борта уже строятся воины, несущие лёгкие вытянутые энерго-винтовки. По всей видимости, южане ждут подвоха в их прибытии, что Командора не удивляет. Он знает, что это обычные процедуры безопасности.

– Борт «Ас-01», – раздался голос, уже на новоимперском, – мы получили данные из посольства. Вам действительно получено доставить груз, но так как это не было согласовано с нами, к вам будут применены усиленные меры охранения.

– Господин, нам можно покинуть вертолёт? – в ответ только молчание. – Господин, я повторяю, нам можно покинуть судно?

– Да, только есть один нюанс. К вам подойдёт инспектор по надзору за прибывшими. Вы должны будите пройти секундную экспертизу.

– Хорошо.

Яго поднялся с места и устремился к выходу. Пара нажатий на панели и с механическим гулом отделился трап, а по глазам ударил свет. Эстебан последовал за Валероном и закрываясь от солонца, ощутил дуновение тёплого для зимы ветра.

– Добро пожаловать в Конфедеративные Штаты Америки! – громогласно объявил Яго.

Командор вышел на небольшую площадку, где его глаз цепляет небольшие летательные судна – пузатые вертолёты и небольшие реактивные самолёты. У построек копошатся люди – обслуживающий персонал и охрана, вышедшее посмотреть на происходящее. Но больше всего Эстебана привлекают развешанные и колыхающиеся флаги, коих не менее полдесятка. Слабо трепыхающиеся алые полотна на которых символом «Х» перекрещиваются две синие полосы, внутри которых заметны белоснежные пятиконечные звёзды. Любовь к истории позволила Командору вспомнить, что это знамя не ново, под ним сражались давным-давно люди от рабовладельцев, не желавшие переменять порядков.