Новый порядок

— Иногда я не понимаю, — сказал Платон, не открывая глаз.

— Чего? — оживился Артем. Он сильно нервничал, и ему очень хотелось поговорить.

— Почти что всего. То есть не совсем всего, а в той части, что касается нашей ситуации. Вот мы работаем, чтобы общество стало чище, всякую грязь вычищаем, уродов разных давим. Чтобы людям было легче. Полезное, в общем-то, дело. Опять же, денег с простого человека не требуем. Взятки не трясем. А сейчас мне кажется, что против нас вся Москва стоит. Каждый норовит камнем кинуть.

— Это субъективно, старик, — улыбнулся Сергей. — Так всегда бывает, когда смотришь через амбразуру.

— Пусть. — Платон махнул рукой. — Пусть так. Я не претендую. К тому же устал. Очень может быть, что мне кажется. И простой народ, наоборот, для нас помощник. Но почему мы в этой катавасии за козлов отпущения?

— Тебя чувство справедливости душит? — еще шире улыбнулся Иванов.

Звонарев пожал плечами и не ответил.

— Впрочем, это понятно, — сказал после долгой паузы Сергей. — Когда ты мента берешь на том, что он пайку кокаина подозреваемому подсовывает, не потому что «вор должен сидеть в тюрьме», а потому что у него раскрываемость на участке плохая, хочется человеческую благодарность ощущать.

— Да хрен с ней, с благодарностью. Меня другое волнует. Сейчас эти, — Платон махнул рукой за окно, — подкатят сюда баррикады. И станут нас дерьмом забрасывать. Они идут Президента свергать, а мы у них на пути стоим, как кость в горле. Но ведь… Но ведь завтра мы им снова понадобимся. И что?

— Ну, во-первых, может быть, и не понадобимся. Ты пойми, общество, как любая сложная структура, стремится к собственному уничтожению.

— Энтропия, — подсказал Артем.

— Она самая. — Сергей кивнул. — И только человек, один во Вселенной, обладает волей и силой, чтобы остановить его. Чтобы сказать: нет, мы туда не пойдем. Но общество не хочет останавливаться. Ему гораздо удобней падать, распадаться, мельчать… В небытие. И на человека наваливается вся его масса. Масса безволия на одну его волю, масса бессилия на одну его силу. Страшный вес. Под ним можно сломаться, согнуться. Но ему нельзя подчиняться.

— Но ведь общество состоит из людей. — Платон устало поднял брови. — У которых тоже есть воля…

— Очень немногие обладают волей и силой. Они просто составляют массу. Им очень хочется падать. Потому что это гораздо легче, чем подниматься. Кто-то нашептывает им: не поднимайтесь, падайте, погружайтесь глубже, не напрягайтесь, засыпайте. Очень легко услышать этот голос. Очень легко. Когда я лежал на своей кухне, пьяный и подыхающий от левой сивухи, я тоже слышал его. Мягкий, вкрадчивый… Страшный голос. Если те, кто сейчас командует бульдозерами, слушают его, то они наши естественные противники. Мы будем стоять против них. Не потому, что нынешний президент нам хорош или плох. А потому, что это не по Закону.

На площадь, надсаживаясь в рёве, выползла громада чего-то железобетонного, квадратного, разного… Баррикада.

— Ну, начинается, — пробормотал Платон.

— Вот тебе и энтропия. — Артем высунулся в окно, рассматривая уродливое сооружение. — Как же они все это тащат?

— Я полагаю, с трудом, — отозвался Платон. — Напомни мне, пожалуйста, приказ не изменился? Стреляем по-прежнему этими…

Он презрительно пошевелил пальцами.

— Ими самыми, — подтвердил Артем. — Резинками.

— Вот и поспал, — тяжело вздохнул Сергей.

В принципе, Новое Правительство не собиралось решать проблему совсем «по-плохому». Человеческая кровь все-таки, что бы ни говорили на эту тему большевики, не вода. И к тому же имеет свойство пачкать того, кто ее пролил. Не отмоешься.

Поэтому огнестрельное оружие применять без команды запретили. На баррикады полезли люди с обрезками труб, дубинками, камнями, битами и ножами. И конечно, обязательный человек с мегафоном.

Высокий, худой, чем-то похожий на селедку мужик в сером пиджаке выполз на железобетонную конструкцию и завопил:

— Господа озгисты! Мы не хотим кровопролития! Поэтому предлагаем вам на выбор… Или сдать оружие и разойтись по домам, или оставаться на казарменном положении, без права покинуть Управление до особого распоряжения Нового Правительства. Думаю, имеет смысл отметить, что Новое Правительство в ваших услугах не нуждается. Но каждому из вас будет предложена достойная работа с большим заработком. Новое Правительство не собирается преследовать вас за то, что вы исполняли приказы преступной президентской клики…

— Можно, я ему по яйцам засажу, — неожиданно зло спросил Артем.

— Погоди, — притормозил его Платон. — Во-первых, я стреляю лучше. А во-вторых, команды не было.

Артем обиженно засопел.

— Стреляю лучше, стреляю лучше, — прошептал он. — Смотри не промахнись…

— Не промахнусь. — Знонарев, высунув от старания кончик языка, целился в оратора.

— Господа озгисты… — снова завелся агитатор.

Управление молчало.