Новый порядок

Бог-Символ проецирует себя из духовного в реальный, материальный мир. Если Бог-Человек был материален, то и Бог-Символ, новый, будет материальным символом! И он, конечно, находит для этого наиболее популярную форму. Разбиваясь, таким образом, на множество небольших божков, сильно зависимых от чего-то главного. В нашем мире, который весь построен на условностях и абстракциях, появляется нечто материальное, проникающее во все области жизни.

Миллионы людей держат это в руках. Отдают. Приобретают. Думают об этом. Каждую секунду на Земле кто-то думает об этом. Боится. Радуется. Переводит из одного банка в другой.

Да! Я говорю о деньгах!

Бог-Символ, ушедший от нас, утративший плотность, теперь возвращается во вполне материальном обличии. Он находит апостолов нового времени, чтобы диктовать народам через них свою волю.

Как это согласуется с Торой и были ли к этому знаки в прошлом, нам и предстоит выяснить. Однако должен вас заранее предупредить, многим, увы, может не понравиться мое выступление».

Из выступления С. А. Гаупмана на конференции Союза иудаистов-реформистов — «Мицва».

Глава 16

Избранные тексты очень известной женщины:

«Сегодняшние узники совести — отказники от военной службы».

Новости плавно закачивались в «Palm», на кухне заваривался кофе. Вокруг царил покой, неторопливое течение жизни. Даже соседи не спешили поднять традиционный утренний ор.

Константин стоял посреди комнаты и старался понять, что же все-таки было не так.

Процесс формирования новой организации шел по плану, разработанному умными ребятами из администрации Президента. Кандидаты проходили тесты, собеседования, заносились в базу данных. Первая группа готовилась пройти обучение.

— А что, собственно, не так? — поинтересовался Костя у выключенного монитора. Ответа не последовало. — Может, я нервничаю не по делу?

Он прошелся от одной стены до другой, что само по себе было уже дурным признаком. Носиться от угла к углу Орлов начинал только в минуты «кризисных решений».

Костя сходил на кухню, прихватил кофе. Вернулся с ним в комнату.

Потом недовольно дернул щекой и вышел в коридор к телефону. Набрал номер.

На том конце линии долго не отвечали, но наконец женский голос произнес:

— Приемная Александра Степановича Толокошииа.

— Здравствуйте, можно с Александром Степановичем поговорить? — поинтересовался Костя, чувствуя странную неловкость от глупости заданного вопроса.

— Как вас представить?

— Константин Орлов.

— Одну минуточку.

В микрофоне запиликала разбитая на восемь голосов битловская «Мишель». Звучало ужасающе.

— Александр Степанович сейчас занят. Перезвоните, пожалуйста, позже. Или, если желаете, я могу передать ему сообщение.

— Нет, спасибо. До свидания, — Орлов повесил трубку. — Фигня какая-то.

Он некоторое время постоял в нерешительности, а потом хлопнул себя свободной рукой по лбу. Кофе перелилось через край, несколько капель плюхнулись на пол.

Костя поставил кружку на край и принялся разгребать бумажный мусор на столе. Как всякий человек мысли, он терпеть не мог наводить порядок на рабочем месте. С одной стороны, в упорядоченном и каталогизированном мире значительно проще ориентироваться. Все на своих местах. Под номерком и табличкой. Но с другой стороны, в такой систематизированной вселенной было что-то… бездушное. Именно Душа отсутствовала у рабочего места, на котором был наведен порядок. А куда же русскому человеку без души?

Хотя и у такого «душевного» подхода были свои негативные моменты. Например, обнаружить под принтерными распечатками, газетными вырезками и исчерканными карандашом бумажками сотовый телефон было решительно невозможно.

Наконец черная коробочка нашлась.

Заодно вынырнули из небытия некоторые заметки по новой статье, а также так и не отредактированные распечатки будущей книги.

Отхлебнув кофе, Костя набрал номер Толокошина.

Ответили почти сразу же:

— Толокошин.