Новый порядок

— Сегодня вечером программа пойдет в эфир. И там будут факты. Там будет пленка. Избитый журналист. Интервью с девушкой. — Артем начал загибать пальцы. — Запись телефонных угроз. И разные пикантные сведения, например о возрасте девушки. Но к этому вы, наверное, готовы. А вот потом… Потом, может быть, даже вне рамок передачи, отдельным сообщением, будет дана информация о том, что милую девушку, чистую сердцем и болеющую душой за брата, нашли в канализационном люке с проломленной головой. И пойдут эти фотографии. А еще информация о деньгах, которые уверенно поступали на ваши счета.

— Это… — начал было Левин.

— Никаких угроз! — оборвал его Артем. — Никаких угроз. Только факты! Так будет. Вы можете считать, что это такая программа передач на вечер. И в лице общественности вы будете сексуальным извращенцем и убийцей. Потом, конечно, будет следствие. Милиция. Наручники. Судебный процесс. И если бы девочка была жива… Все бы обошлось. Но ее убили.

— Вот вы и попались, — спокойно хлопнул в ладоши адвокат. — Давление на обвиняемого — это вам, ребята, зачтется. При вынесении справедливого, но сурового. Можете даже к гадалке не ходить. То, что эту дуру кто-то убил, дело третье. А вы точно у меня на иск попадете. И вся ваша организация!

Он удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Потом снова подался вперед и добавил:

— А я еще к этому делу и попытку вымогательства приплету. Иначе зачем вы сюда пришли?! Денег хотите?!

— Папаша-то поумнее был, — вздохнул Сергей. — Как здоровьечко у старика?

Левин округлил глаза и замолчал.

Они бы ушли ни с чем. Но прокурор не выдержал. В его планы не входило переживать отвратительный публичный позор на родине. Где-то там, в жарком, благословенном климате, поглаживая одновременно черную и белую попки молоденьких девочек, можно было легко забыть о пленке, скандале, обвинениях, гадостях и о том, что его толстую задницу будет рассматривать не один миллиард человек. Но тут… Где за стеной притаились соседи, знакомые, друзья. Прокурор не был честным человеком, но он страшно боялся того мерзостного чувства, когда на обгадившегося человека все показывают пальцем и смеются. Смеются от омерзения.

— Я расскажу, — сказал генеральный. — Можете считать это признательными показаниями.

Левин хотел что-то сказать, но прокурор снова небрежно махнул рукой, и адвокат заткнулся.

— Это должно было выглядеть как развращение, которого на самом деле не было.

— Вы знали, что девочка совсем не девочка и что ей больше шестнадцати?

— Да, конечно. Иначе я бы на это дело не пошел.

— Съемки были в студии?

— Да. Съемки в студии. Девочка специально подобрана.

— Но вы же гарантированно теряли свой пост.

— Ну и что? Я получил достаточно денег, чтобы не думать о работе. Мне заплатили за скандал. И я его сделал.

— А почему именно вам?

— Скандал должен быть достаточно громким. Неужели вы не поняли? — Прокурор удивленно посмотрел на Артема. — Развратный прокурор, чем не лакомый кусочек?

— А зачем вы бежали? — спросил Иванов.

— Во-первых, так громче прозвучал бы репортаж, сложилось бы мнение, что я испугался журналистского расследования. А во-вторых, я ненавижу… — Прокурор поморщился, словно проглотил что-то колючее и твердое. — Не переношу позора. У меня есть определенный круг общения, знакомые, люди, которых я вижу каждый день, или те, с кем я пью пиво каждую неделю. После этого вряд ли наше общение было бы возможно. А жить в изоляции — не мой стиль. Я хотел порвать все. Бросить. Уехать и жить где-нибудь на островах. Под пальмами. Финансовый вопрос меня не волнует.

— Что вы можете сказать по факту убийства гражданки Алтыниной? — канцеляритом вломил Платон. Сергей недовольно на него покосился.

— Ничего не могу сказать. Насколько мне известно, это в рамки проекта не входило. Вероятно, что-то пошло не так…

— Этот проект редактировал Сорокин?

— Да, кто же еще?

— И последний вопрос. Кто платил?

Прокурор внимательно посмотрел на Иванова, прищурился. Артему показалось, что между ними проскочила какая-то странная искра. Даже воздух начал пахнуть по-особому. Опасностью или озоном….

— Этого я вам не скажу, — прошептал генеральный. — Сами копайте.

Глава 40

Избранные тексты известной женщины:

«Скоро ли начнут закрывать газеты, когда без вести станут пропадать демократы, и откроются ли против них уголовные дела к апрелю или к сентябрю, не знаю. Возможны варианты. От 4-5 месяцев до 1-2 лет. Я знаю одно: в мире темнеет, и в одно прекрасное утро солнце вообще не взойдет».