Новый порядок (Часть II)

— Нет, — отозвался менталист совсем не саркастичным тоном, пряча несаркастичную ухмылку в бокале шампанского.

Третий вальс подходил к концу, а все было тихо и спокойно. Насколько это возможно в заполненном сотней людей бальном зале, где играет музыка целого оркестра. Гаспара это начинало злить. За три вальса он успел проникнуть в голову почти каждого, пооколачиваться рядом с их сознанием и считать каждую мысль, которую гости навязчиво обдумывали, — и ничего, только зуд внутри черепа и разгорающиеся головные боли. Обычные бытовые, рядовые мысли обычных людей. Кому как не менталисту знать, что независимо от ранга, чина, звания и положения в обществе в сути своей люди одинаковы, и девять из десяти их мыслей начинаются с «я хочу», «мне надо» или «мне должны и обязаны».

Музыка стихла, танцующие остановились, раскланялись под аплодисменты зрителей, расположившихся вдоль стен зала. Не то банкир, не то коммерсант, не то какой-то там посол поцеловал Даниэль руку и намеревался увлечь за собой для важных знакомств, однако графиня с танцевальной грацией вывернулась из его рук и, раздаривая очаровательные улыбки публике, вернулась к Гаспару и сигийцу, державшихся особняком. Не то купец, не то посол хотел ее догнать, но отказался от своих намерений, встретившись с немигающим взглядом Райнхарда.

— Ну? Как успехи, господа? — поинтересовалась Даниэль, восстанавливая дыхание. — Есть какие-нибудь изменения?

— Нет, — хором ответили Гаспар и сигиец.

— Я так и думала, — хитро улыбнулась чародейка. — А у меня, представьте себе, кое-что есть.

— Неужели? — скептически хмыкнул менталист.

— Угу. Я знаю, кто убийца, — полушепотом произнесла Даниэль, привстав на цыпочки.

— Кто же?

— Все, — громко прошептала чародейка. — Все здесь присутствующие!

— Невероятно! — кисло пробормотал Гаспар.

— Я сама в шоке, — покивала чародейка. — Барон Гра́нди, мой последний вальс и посланник светлейшего герцога Мейнского, охотно поделился со мной этой секретной информацией.

— Как же ты выпытала его сокровенные тайны?

— Очень просто, — пожала плечами Даниэль. — Призналась ему, что я — тайная шпионка и собираюсь сорвать политическое убийство. На что барон Гранди незамедлительно признался, что жертва — именно он, и молил о заступничестве.

— Надо полагать, у ее светлости под юбкой, в отдельном кабинете и при погашенных свечах?

— И вовсе не при погашенных, — надула губы чародейка.

— А он для тебя не староват? — с беспокойством осведомился Гаспар, отыскав среди гостей ее третий вальс, который, судя по всему, уже искал заступничества у средних лет дамы.

— Разве возраст может быть помехой? — искренне удивилась Даниэль. — К тому же, языком он работает гораздо лучше, нежели ногами, а это главное. А взгляни-ка туда, — взглядом указала она. — Видишь того солидного мужчину?

— Вижу, — сказал Гаспар.

— Это синьор Витторини, представитель банка Винсетти.

— А, твой первый вальс.

— Мой первый вальс, — эхом повторила Даниэль. — Он всерьез полагает, что этой ночью что-то произойдет.

— Ему ты тоже рассказала, что ты — шпионка?

— Ему я ничего не рассказывала, — выпятила губы чародейка. — Он просто поинтересовался, не собирается ли графиня ля Фирэ делать в ближайшее время крупные вклады, а если собирается, то рекомендовал избегать имперских банков. У него есть сведения, что в скором времени имперская крона сильно упадет в цене.

— Почему?

— Кое-кто опасается, что после всех неудач Империи в Тьердемонде кайзер решит вторгнуться в Мейнское герцогство и ищет для этого хороший повод.

— А он не сказал, зачем кайзеру вторгаться в Мейн? — усмехнулся Гаспар. Даниэль нахмурилась.

— Чтобы восполнить репутационные потери имперской армии, — выручил ее подошедший граф де Контэ. — А то и вовсе вернуть утраченное — когда-то Мейн был имперским графством. Вас уже погрузили в досужие сплетни из мира дипломатии и внешней политики? — улыбнулся он, обведя взглядом всех троих.

У Гаспара завязалась пара ничего не значащих разговоров в перерывах между танцами. Отвечал он не особо охотно, больше следя за мыслями новых знакомых, а не их словами. Сигиец же и вовсе своей мрачностью разгонял всех потенциальных собеседников, и вскоре о его существовании как будто и забыли. Эта поразительная его способность быть невидимым на виду у всех вызывала у менталиста зависть.

— А такие слухи ходят? — спросил Гаспар.

— Разумеется, — рассмеялся граф. — Маленькие независимые государства всегда беспокоятся о своей независимости и безопасности и убеждены, что именно они — следующая цель больших и агрессивных соседей. Особенно если таких государств остается на карте очень мало.

— Разве бывают маленькие независимые государства?

— Бывают, — со всей серьезностью кивнул граф. — Если вовремя определились, от кого зависеть.

— Ах, — страдальчески ахнула Даниэль, — как же я не люблю дипломатические приемы — они всегда такие скучные! Кругом одна политика, заговоры и спесь. И чем меньше страна, чем сложнее найти ее на карте, тем спесивее ее послы, тем больше заговоров против себя видят.