Новый порядок (Часть II)

— Господи, какой кошмар! — ахнула чародейка, прикрыв ладонью рот. — Я о современном искусстве, конечно.

— С этими доказательствами я по дурости своей пошел к… — Гаспар сделал неловкую паузу. Аврора переменилась в лице, сжала губы, сощурила глаза, догадываясь, о ком пойдет речь. Менталист догадался, что та догадалась, и договорил смелее: — К одной чародейке, которую считал, ну…

— Ты с ней спал, — озвучила она. — Сучка пичкала тебя чистой магией, а ты решил, что это любовь всей твоей жизни. Надеюсь, ты хоть не доигрался до болезненной зависимости от ее бесстыжей, бессовестной и безответственной… письки?

Гаспар стыдливо промолчал, виновато разведя руками. Аврора тяжко вздохнула и по-матерински расстроенно покачала головой.

— Я думал, — пробормотал он, уничтожая своей лапой все труды по приведению волос в божеский вид, — она заинтересована в том, чтобы выставить на всеобщее обозрение грязное белье наших политиков ради торжества справедливости и закона, а она…

— А она, — ехидно усмехнулась Аврора, — побежала с этим грязным бельем к политику, наверняка получила солидную благодарность, а затем…

— А затем мной заинтересовался «каэр», — вздохнул Гаспар. — За дело взялся магистр-дознаватель Эрвин Месмер и очень быстро доказал мою причастность к паре нераскрытых политических дел, которые потянули на девяносто восьмую статью Кодекса Ложи. Но незадолго до назначенной казни меня посетил один магистр. Он расспросил меня обо всем, я обо всем рассказал, а я в ночь перед казнью просто взял и умер. В заключении о смерти значилось, что у меня отказало сердце на нервной почве и вследствие болезненных и постыдных зависимостей, разлагающих моральный облик Комитета Следствия.

Авроре захотелось вставить давнюю шутку про то, как комитет нравственности Ложи борется с аморальным поведением, героически снюхивая срам и самоотверженно запивая его стыдом, но не стала.

— А потом ты воскрес, — сказала она вместо этого, — и стал погибшим сыном Имперского промышленника Гаспаром Франсуа Этьеном де Напье. Что же ты сделал первым делом? Наверно, отомстил всем тем, кто тебя подставил?

— Первым делом я внедрился в круг вольных артистов и несколько месяцев собирал через них компромат на влиятельного магистра Собрания Ложи, — возразил Гаспар. — А потом узнал, что сын того деятеля скончался от сифилиса. Любящий отец не смирился с потерей и пустил себе пулю в голову, а демон-потрошитель больше никогда не появлялся. Небось, вернулся в свое измерение на Той Стороне, — невесело усмехнулся менталист.

— А что с той чародейкой? — холодно и как бы между делом осведомилась Аврора, уделяя внимание своим туфлям, выглянувшим из-под юбки.

— Не знаю, — пожал плечами Гаспар, уделяя внимание противоположенной стене. — Я о ней больше ничего не слышал. Вроде бы спешно выехала за границу. Возможно, даже в Салиду.

Они снова провели несколько минут в молчании. За дверьми в одну из многочисленных спален дворца на Имперском проспекте кто-то бродил и чего-то настойчиво требовал — Аврора не разобрала.

— Этот твой… Райнхард… так и не объявился? — нарушил молчание Гаспар.

Чародейка раздраженно заворчала. Уже пару дней ее не покидало мерзкое, отвратительное и болезненное чувство, которое она если и испытывала когда-нибудь, то уже давным-давно позабыла.

— Не-а, — фыркнул она. — И не объявится. Зачем ему это?

— Ты сама говорила, что он привязан к своим вещам.

— Если бы они были ему нужны, он бы уже нашел способ их забрать.

— Может…

Аврора оперлась о кровать, повернула на Гаспара голову.

— Ты сам-то в это веришь? — усмехнулась она.

— Всякое бывает.

— Если бы его убили, нашли бы тело, а его нигде нет, — заметила Аврора. — Ну не растворяется же оно, чтобы следов не оставить! Нет, Гаспар, — упрямо помотала она головой, — он просто взял и сбежал, обведя нас вокруг пальца.

Чародейка молча поводила ногтем по зубьям гребня.

— Мы считали себя слишком умными… Я считала себя слишком умной! — зло воскликнула Аврора. — А он просто попользовался мной, дурой наивной. Я, как девка нецелованная, купилась на его сложную мину, тяжелый взгляд и милейшую детскую прямоту и непосредственность маньяка-психопата, а он оказался царем лжецов и королем обмана!

— Он не умеет врать, — сказал Гаспар.

— А он обвел нас вокруг пальца, ни разу не соврав, — рассмеялась Аврора.

— Хм, — задумался менталист. — Ложь порождает недоверие, а недоверие — плохой союзник, — тихо проговорил он.

Чародейка не обратила внимания.

— Я все думала и гадала, — продолжила она возбужденно, — почему Дьявол ночи, Анрийский призрак, шедший за своим Машиахом по трупам от самого Шамсита, вдруг оказался таким покладистым и сговорчивым. И меня осенило! Он понял, что сможет нас использовать. Может быть, еще на Лодочной улице, едва увидел нас.

— Ты перегибаешь.