Новый порядок (Часть II)

— Фрида, дорогая моя, наш Клод Эдмон Ламбер де Ривье, которому не хватает только когномена «Никатор», беспокоит меня меньше всего, — серьезно проговорил Манфред.

— А что тебя беспокоит?

— Кроат.

— Кроат? — переспросила Фридевига.

— Да, Кроат, — подтвердил Манфред. — Это такой полуостров За Горами, может, ты о нем даже слышала? Он всего-то кормит Империю своим хлебом.

Госпожа консилиатор тихонько фыркнула себе под нос.

— Что же не так с Кроатом? — спросила она.

— С ним все так, за исключением маленького кусочка, который откусил от него покойный Яфар-Мурад, отец нынешнего Мекметдина. Кабир был бы не прочь заполучить себе его весь.

— Кабир откажется от Кроата ради союза с Империей, — убежденно проговорила Фридевига. — Сулейман уже двенадцать лет пытается сблизиться с Ландрией. Иронично, что именно к Империи он обратился, когда потребовалось очистить Гарнунское море от пиратов после кабиро-имперских войн. А теперь настала пора узаконить наши отношения.

— Точно, — наставил палец Манфред. — Но давай представим, что этот союз по каким-то причинам не заключат.

— Представляй, — великодушно разрешила сестра. — Это ты у нас известный фантазер, а я тихонько послушаю.

Манфред сел в кресле ровно. Протянул руку к чашке с чаем, но передумал.

— Давай представим, — начал он, глядя на Фридевигу, — что Бейтешен не очаровал Мекмед-Яфара, никаких соглашений с Империей Кабир не подписал. Значит, султану придется начать переговоры с кем-нибудь другим. Например, с поморами. Это может стать и с большой долей вероятности станет очень выгодным союзом, в котором два сильных государства переделят Ландрию За Горами между собой. Тогда Кабир легко начнет войну с Кроатом, несмотря на все недовольные ноты имперских дипломатов. А они будут их слать — никому не хочется сидеть без хлеба. Орсаг будет вынужден объявить войну Кабиру, ведь Кроат и Орсаг состоят в оборонительном союзе. Тем самым орсагский король развяжет руки поморской цесарице, и та объявит ему войну, да под благовидным предлогом: поморы давно посматривают в сторону Орсага, мечтая освободить угнетаемые братские народы Ставоны. Но тогда и кайзеру придется объявить войну цесарице, ведь мы уже три года в оборонительном союзе с Орсагом. Но тогда и сверский король не останется в стороне. По данным разведки, буквально сразу после поражения наших войск под Вьюпором Фредерик и Кристина-Елизавета заключили не такое уж тайное соглашение, по которому Норлид, в случае начала военных действий Империи против поморов, обязуется открыть военные действия против кайзера, у которого из союзников остается только Альбара. Но, во-первых, Альбара и Тьердемонд все еще решают вопросы владения колониями в Салиде, а во-вторых, где Альбара, а где Кроат и Орсаг? Тем более что между Альбарой и Кроатом лежит Эдавия, где правит наш известный миротворец, который во имя мира, а не из меркантильных интересов, конечно же, блокирует все свои порты, наложит на Хуана торговое эмбарго и обратится к Ту-Джаррским пиратам, что для альбарских магнатов станет пострашнее нашествия Альмукадов. А довольство магнатов для Хуана поважнее проблем Фридриха.

Фридевига выслушала с ледяным спокойствием.

— Думаешь, мы на пороге новой войны?

— Мы всегда на пороге новой войны, Фрида. Все постоянно хотят повоевать за что-нибудь, ведь война — это бизнес, пожалуй, самый прибыльный из всех, что я знаю. Бизнес, где прибыль подсчитывается в кронах, а убытки — в жизнях. А еще этот мир такой маленький, в нем всего так мало, а всех так много, и с каждым годом всех становится больше и больше, а всего — меньше и меньше. Им все труднее и труднее поделить этот несчастный мир, чтобы никто не остался обиженным. Пройдет еще несколько лет, и на карте не останется белых пятен и свободной земли, тогда уже не получится поделить так, чтобы все остались довольны. Искренне надеюсь не дожить до того дня. Последнее, что хочу знать, — как наши владыки решат все переделить, какими средствами и под какими предлогами и лозунгами.

Фридевига немного помолчала, допила свою чашку чая, задумчиво глядя в камин. Гидроманты обычно не испытывают любви к противоположной стихии, однако госпоже консилиатору нравилось смотреть на огонь.

— Хм, — наконец прервала молчание Фридевига, — а давай представим, Фред, что именно мы и не хотим союза Империи и Кабира. Что бы ты сделал, чтобы не допустить его?

Манфред поставил локоть на подлокотник, подпер голову, глянул на сестру с тоской и широко зевнул.

— Если бы я обладал таким же скудным воображением, как политики, — проговорил он скучающе, — я бы просто задумал

VI

убить шаха?

Гаспар резко сел на кровати и схватился за голову. Даниэль глянула на него из-под опущенных ресниц, борясь с желанием дать себе по губам. Надо было держать язык за зубами, дабы избежать излишней драматичности, грозящей апоплексическим ударом. Хотя ситуация была все равно тупиковой: если молчать, Гаспар начнет возбуждаться от недомолвок, если говорить — от переизбытка чувств. Иногда так хотелось всадить ему куда-нибудь шприц с парализующим зельем, чтобы насладиться тишиной и спокойствием.