Новый порядок (СИ)

Андронник задумался, обращаясь к древнему чувству вины. До него дошло, что если бы тогда, когда шла битва на перекрёстке он бы не бросил Сериль, то всего этого сейчас не было. И Данте не находился в холодных когтях безумия, и к Первосвященнику не нужно было идти, и он сам бы не покинул Рейх. Если бы тогда он нагнулся за ней и подобрал, то целой истории могло бы не быть.

Но с другой стороны первый Канцлер и хотел видеть его таким… Данте Валерона. Холодным и полностью отданным службе, лишённым всякого терзания и дерзновенного к стране. И император всеимперский мог бы точно найти причину того, чтобы Данте обратился к холоду лишения эмоций, дабы служить государству… либо сделал бы его таким. Для Первого Канцлера во имя родины в норме было бы разрушить не только пару тройку судеб, но и утопить в крови целые города, посмевшие бунтовать.

Все мысли Андронника направились к прошлому, где и родилась у него та боль, что заставила с неистовой яростью сражаться в Коринфе, но выдавил себя оттуда. Обручальные кольца на поясе в мешочке в символ траура станут извечным символом того, что случилось давным-давно.

— Да, вот, — мужчина убрал принятую флэшку, приковав внимание Первосвященника, — информация о мятежниках в обмен на информацию об одной персоне. Сериль Валерон. Дама с таким именем поступала к нам лет пятнадцать назад, как нарушитель границы.

— Что потом?

— Говорится, что к ней была применена стандартная процедура — ей поставили ультиматум, либо служить стране, либо провести в тюрьме всю жизнь.

— И какой выбор ей был предпринят? — с настороженностью спросил Андронник, уже зная ответ, но ожидая подтверждения от Первосвященника.

— Да, сначала год она провела в школе натурализации. Затем пять лет она провела в Ополчении, куда её направили по перераспределению. Потом был ЦАХАЛ на пять лет. Ага вот, — Первосвященник умолк, когда дошёл до нужных строк, что смутило Андронника. — Я как блюститель закона, как заботящийся о народе израильском, предлагаю тебе сделку. Нам нужна информация касательно тех движений, внедрение и расследование изнутри, — голос служителя Храма стал настойчивее. — Вы один из лучших воинов-разведчиков, киберарий, которого невозможно уловить.

— Я как подданный России, как монах, не могу пойти на такие условия, — отмахнулся отец Андрей. — Назовите лучше другие условия, которые были бы приемлемы моим внутренним моральным директивам.

— Монах… как же это не по-иудейски.

— А как же назорейство? — возмутился Андронник. — Вы отвергли один из постулатов служения, данный самим Богом.

— Ладно, — отмахнулся Первосвященник. — Что вы готовы предложить израильскому народу? Вы ведь собираетесь не просто обнаружить эту девушку, но и использовать ещё в своих целях, которые могут нас лишить одного агента. Андронник, не уж то вы не понимаете, в чём смысл взаимовыгодного договора?

— Господин, я прошёл через такое, что вам и не снилось, — Андронник, чтобы создать нужный эмоциональный момент, отбросил черствый прагматизм в речи. — Я видел полыхающий Рим, перед моими глазами открывались картины бескрайних сражений, я жил в трущобах и дворцах, служил наёмникам, фанатикам и императорам, влюблялся и терял душу в погоне за отмщением. Целые флотилии горели близь Сицилии во время войны с пиратами. Я вёл операции до полного уничтожения, Первосвященник и курировал торговые предприятия, от оборота которых зависела жизнь целой страны. Поверьте, я понимаю, что к чему. Я готов вам предложить древние филактерии.

— Насколько древние?

— Настолько, что меня скорее всего могут изгнать из страны. Они времён последних Первосвященников в начале нашей эры, которые ими и пользовались. Хранятся в одном музее, но я знаю, как их изъять.

— И вы пойдёте на это?

— Для стабилизации ситуации на родине, и для того, чтобы душевное, психико-эмоциональное состояние одной личности пришло в норму, я готов совершить определённые действия, — Андронник отвечает без колебаний, чувствуя оттенок вины за то, что тогда оставил Сериль в городе.

— Хорошо, мы пришли к соглашению, — обрадовался Первосвященник. — Сериль Валерон, ныне известная как Сигалит Вебер, четыре года служит в Моссад. Три года провела в специальной школе, и ещё один, последний, «работает в поле». Позывной «Серый».

— Хорошо, — потёр металлические руки Андронник. — Что вы можете сказать о её местоположении сейчас?

— По имеющимся внутренним данным её отправили на операцию в одну восточную страну. Судя по всему, это Китай, где-то в пригороде Пекина.

— А что по её задачам?

— Вот это я вам уже не скажу, — Первосвященник закрыл все вкладки и встал с места. — Эта информация повышенного уровня конфиденциальности.

— Хорошо, господин Первосвященник, я приношу вас благодарность от имени всего Рейха, — чуть поклонившись, «жестянно» радуется Андронник.

— Обожди, — мужчина поднялся со стула и утянул за собой отца Андрея на небольшой полукруглый балкончик. — Она ещё подавала прошение на поиск другого человека по имени Марта Валерон.

— Так и было? — взволнованно говорит Андронник, устремляя взор далеко в город.