Новый рассвет

– Да, в юности я возвел Лидию на пьедестал. Думал, что она красивая, такая, какой и должна быть женщина. Она была моим идеалом, и много лет я думал, что влюблен в нее. Да, я ревновал к Россу за то, что такая женщина каждую ночь лежит в его постели. – Он глубоко вздохнул. – Но теперь я в нее не влюблен, Бэннер. Как в тебя. И никогда не был влюблен так, как в тебя.

Она вздрогнула всем телом и порывисто вздохнула. Открыла рот, хотела что-то сказать – не вышло, попыталась снова.

– Ты в меня влюблен?!

Джейк с мольбой возвел глаза к небу.

– А ты как думала? Влюблен с той ночи в конюшне. Почему, ты думаешь, я был злой, как черт? Я пытался с этим бороться. Той ночью меня словно молотком оглушили, и я не мог стряхнуть с себя наваждение. Я не хотел испытывать таких чувств ни к какой женщине, а особенно к тебе. Ты была еще ребенком, к тому же дочерью моих лучших друзей. – Он протянул руку и тихо сказал: – Иди сюда.

Она подплыла к нему в длинной ночной рубашке, как белое облачко. Он схватил ее за руки, притянул к себе и прижался всем телом.

– Бэннер. – Джейк вдыхал солнечный аромат ее волос, по которому так соскучился. – Господи, в тот первый раз какая ты была нежная. Я был поражен до глубины души. С тех пор я в тебя влюбился до безумия. А может быть, задолго до того. Может быть, я полюбил тебя, едва ты начала взрослеть, но боялся сам себе признаться.

– Ты ни разу не сказал, что любишь меня.

– Разве? – Она покачала головой. – Ладно. Скажу сейчас. Бэннер, я тебя люблю.

Он прижался к ее лицу. Их губы раскрылись, языки соприкоснулись. Джейк застонал. Обвил руками Бэннер и приподнял, поставив кончиками пальцев на носки своих сапог. Она обняла его за шею и потерлась животом.

Подняв голову после долгого поцелуя, он взглянул ей в глаза. В них отражалась луна.

– Много лет я делал вид, что сам черт мне не брат. Был в обиде на жизнь за то, что пришлось рано повзрослеть, за смерть Люка, за все. Это на мне сказалось. Знаю, многие меня уважали за то, что я хороший ковбой, ловко обращаюсь с колодой карт и с пистолетом, но никто не видел меня настоящего. Ты одна разглядела меня, Бэннер.

– Да. За этими холодными голубыми глазами я разглядела живую душу. – Она поцеловала его в шею. – Твой характер меня ничуть не пугал.

Джейк усмехнулся, погладил Бэннер по спине.

– Тебе ли говорить о характере. Я в восторге от наших драк.

– Я тоже.

– До тебя я был так одинок. Дай Бог, чтобы это никогда не вернулось. – Он зарылся лицом в ее шею.

– Ты не позволял никому приближаться к себе. Но теперь у тебя есть я и ребенок.

– Наверное, пора достраивать дом. – Джейк чуть откинулся назад и влюбленными глазами оглядел Бэннер. – До сих пор не могу поверить.

– А я могу. Мое тело меняется.

– Правда? – Он провел руками по ее груди и подмигнул. – Наверное, ты права.

Их губы снова встретились.

– Я сгораю от похоти, – простонала Бэннер.

Джейк приподнял большим пальцем ее подбородок и вгляделся в подернутые дымкой глаза.

– Ты хоть знаешь, что значит это слово?

– Конечно. Я слышала его от…

– Знаю-знаю. Поцелуй меня скорей, пока ты не сказала еще что-нибудь непристойное.

Она подчинилась и, приподнявшись на цыпочках, сумела зажать бедрами его отвердевший член. После двухнедельного воздержания Джейк содрогнулся всем телом, мучимый желанием.

– Бэннер, милая, если мы не остановимся, я овладею тобой прямо тут, у изгороди.

Ее глаза сверкнули, она радостно улыбнулась.

– А можно?

Он шлепнул ее.

– Ах ты, бесстыдница. Не в такую же лунную ночь.

– В другой раз?

Его зубы блеснули в озорной усмешке.

– Да, а теперь пойдем. У меня есть мысль получше.

Он взял ее на руки и понес через двор. Догадавшись, что они направляются в конюшню, Бэннер застенчиво зарылась лицом в его воротник.

– А что ты на самом деле подумал обо мне той ночью?

– Сначала подумал, что ты маленькая обиженная девочка, которая ищет сочувствия. Потом решил, что ты ведьма, подосланная дьяволом мне во искушение, или ангел, присланный Богом с той же целью. В любом случае я всерьез задумался о непостижимом.

Закрыв дверь конюшни, Джейк нашел пустое стойло со свежим, ароматным сеном, залитое лунным светом. Он опустил Бэннер, но рук не разжал.

– А потом? – прошептала она, почти касаясь его губами.

Он пощекотал языком уголки ее губ.

– Потом я решил, что все это мне померещилось. Потому что было самым лучшим из того, что со мной случалось. – Джейк сильнее сжал руки. – Люби меня, Бэннер, – молитвенно прошептал он в ее волосы.

Они откинулись на сено. Их губы слились. Пальцы Джейка проворно расстегивали пуговицы ночной рубашки. Рука скользнула под ткань и обняла грудь Бэннер. Не успел он коснуться губами соска, как тот уже вздулся от страсти. Его язык, мягкий и влажный, начал ласковую игру. Бэннер почудилось, что она вот-вот умрет от наслаждения.

Джейк стянул с нее рубашку и некоторое время упивался ее наготой.

Потом быстро встал, разделся, лег на нее и нашел сладкое тугое ложе, принявшее его жаждущую плоть.

– Я люблю тебя, люблю тебя, – шептал он, отдавая ей себя. Она откликалась, как эхо.

Скоро наступил экстаз, бурный и жаркий.