Новый рассвет Изенфала (СИ)

К сожалению, Кристовел не смог вдоволь изучить Сай’кален из-за спешки Фальвиаса. Они решили не останавливаться в городе и сразу отправиться прямиком в столицу. На выходе из города их отряд нанял возничего, который должен был доставить их до назначенного места, а повезет он их на… чем? Наблюдая утонченные оружия, одежды, корабли мисордалийцев, Кристовел ожидал увидеть прекрасных лошадей запряженные в роскошный дилижанс, но их тяга оказалась куда более экзотической: то ли зверь, то ли насекомое на четырех черных острых ногах и полностью покрытое длинной белой шерстью. Оно выглядело массивным и пугающим, особенно при первой встрече, когда это неведомое создание своими маленькими, хрупкими руками заталкивало куски мяса в зубастую пасть, скрытую под шерстью, озираясь по сторонам двумя черными блестящими глазами. Этих зверей запрягали в громоздкие, вместительные повозки, вмещающих половину их отряда, вот только ехать в них маг первое время не решался, невзирая на угрозы иллюмината и уговоры Селифии, однако, к своему же удивлению, испугался приказа беловолосой воительницы больше этого монстра и взобрался в повозку. Крепко упираясь лапами в землю, они уверенно поволокли повозки по дороге, вызывая своим перемещением необычные шипящие звуки. Кристовел сидел в самом конце повозки, стараясь смотреть назад, на уходящую, не слишком хорошую для такой величественной расы дорогу.

– Кто это такие и почему вы на них ездите? – наконец заговорил маг.

– Бланкванды, – вместо привычных для него собеседников заговорил Фальвиас. – Животный мир нашей родины не слишком богат, и в нем единицы зверей, поддающихся приручению. В дикой природе бланкванды не имеют шансов на выживание, потому легко соглашаются нам служить за еду и защиту. Они умнее, чем кажутся.

– Действительно, за все время пути я не увидел ни одного животного.

– Если увидишь, значит, какой-то патруль провинился. Повсеместно в Мисордалии наши воины охраняют дороги от диких зверей, иначе путешествие здесь было бы невозможным, – голос иллюмината, как всегда, был холоден, а его ответы больше походили на отчет.

– Я слышал, эльфы дружны с природой.

– Наши мягкосердечные братья с юга – да, – говорив до этого безразлично, Фальвиас стал серьезным и оценивающе посмотрел на человека. Приняв для себя некое решение, он тяжело вздохнул и заговорил: – Когда-то давно народ эльфов был един. Воистину великая раса, первые правители Изенфала под предводительством полубога Дельсамира. В те времена люди были малочисленны и молоды, а могучие гномы преклонялись перед властью эльфов, ведь не было никого сильнее, но владыка эльфов милосерден, а потому в Изенфале царил мир, – он сощурился, как будто всматриваясь в события прошлого. – Всем известно, что самым трагическим моментом в истории является вторжение омерзительного демона Кошмара со своей армией, война которая охватила весь мир, но для эльфов этот момент настал куда раньше. Чтобы остановить второе вторжение Пандемонии, потребовалось сотни тысяч жизней… чтобы остановить первое – одна. Дельсамир пожертвовал собой, ибо знал, что мир еще не готов к такому испытанию, но столкновение двух реальностей и смерть столь могучего мага не прошли бесследно. Это событие раскололо общество эльфов навсегда – три дочери владыки, три наследницы, они навсегда порвали кровные узы и пошли разными путями. Старшая дочь Аредаль укрылась на юге в Силуазесе, пытаясь сохранить древние традиции. Младшая Фламмринс, наоборот, отреклась от всех законов и рамок, отправившись на север в Гласию, и только Винлидива осталась настолько предана отцу и родине, что осталась во дворце вместе со своими слугами. На эти земли обрушился ужасающей силы магический катаклизм, изменивший их до неузнаваемости, и все, что ты сейчас наблюдаешь вокруг – его следствие. Одной лишь принцессе доподлинно известно, каково это, побывать в сердце всех миров и вернуться обратно, ведь подобного никогда не было до и никогда не случится после, но эта тайна никогда не прольется из уст госпожи, ведь не существует ни слов, ни чувств, способных описать подобное. Эта земля пережила конец, чтобы зародить начало.

Чем больше Фальвиас рассказывал, тем тяжелее ему давались слова – поучительная история плавно переросла в откровение, выплескивающее всю горечь участи, постигшей их народ. За несколько минут представление Кристовела о Мисордалии перевернулось с ног на голову, и все восхищающие достижения стали казаться тенью былых потерь.

– Я… – человек захотел было поделиться возникшими мыслями, но просто не нашел слов и тут же замолчал.

Никто в повозке так же не вставил своего слова и даже говорливая Инриона, казалось, прониклась речью иллюмината, все время не сводившая глаз с погруженного в тоску эльфа. Оставалось только догадываться, насколько связь мисордалийцев с принцессой способна передать воспоминания о случившемся, если он рассказывал это, как будто пережил всё сам.

***