Новый русский попугай

— Вот ты всегда так, — голос ее прерывался, — нарочно меня принижаешь! Нарочно делаешь вид, что я — никто! Я — актриса, настоящая! И если сейчас не работаю, то это только вопрос времени! И если ты будешь относиться ко мне по-свински…

Хотя в глубине души Леня был уверен, что Лола никогда не вернется в театр, потому что в свое время ей осточертели тамошние порядки и зависть коллег, к тому же Лолиной врожденной лени очень не нравилось подниматься утром и тащиться на многочасовые репетиции, сейчас он немного испугался. Вдруг и вправду Лолка взбрыкнет и поступит в какой-нибудь задрипанный театрик ему, Лене, назло? Разумеется, больше месяца она там не продержится, но за это время сумеет истрепать Лене и животным все нервы. Да и дело пострадает…

Разумеется, Леня испугался совсем чуть-чуть, но притворился, что испугался ужасно. Конечно, в отличие от Лолы он никогда не играл в театре, но при его профессии актерские способности просто необходимы. Он постарался измениться в лице и прижал руки к якобы колотившемуся сердцу, а потом с размаху плюхнулся на стул, как будто ноги его не держат. Стул при этом едва не сломался.

Лола взглянула на него искоса и полностью удовлетворилась полученным эффектом.

— Уж и не знаю, — проговорил Леня запинаясь, — можно ли тебя пускать к этой самой Римме Борисовне… Вспомнишь про театр… как бы тебя опять не потянуло на старое…

— Да ладно, — Лола подбежала и чмокнула его в щеку, — мне полезно сменить обстановку, развеюсь немного. Пу И не возьму, он в театре все равно ничего не понимает…

В фойе Драматического театра толпилась публика.

Завзятые театралы, большую часть которых составляли женщины от тридцати до шестидесяти лет с неизгладимой печатью интеллигентности на лице, окружали раскладной столик, за которым сидела ухоженная дама с длинными темно-рыжими волосами, в зеленом шелковом концертном платье с глубоким декольте и с выражением собственного достоинства на холеном лице.

Увидев ее первый раз, можно было подумать, что перед вами — известная оперная певица или как минимум концертмейстер с большим стажем. Дама и на самом деле служила искусству, но несколько иным способом: она продавала театральные билеты.

Римма Борисовна, а именно так звали представительную даму, занималась этим благородным делом всю свою сознательную жизнь.

Прежде, в советские времена, когда дефицитом было абсолютно все, от продуктов питания и одежды до книг и билетов на кинофестивали, торговля театральными билетами была весьма прибыльной. За билеты в приличный театр, а тем более на гастрольный спектакль приезжей труппы любители переплачивали вдвое, а то и вчетверо. Причем, как и за всякими другими дефицитными товарами того времени, за театральными билетами гонялись не только те, кто действительно любил театр, но и те, кто не отличал драмы от комедии, Баха от Оффенбаха, те, для кого поход на нашумевший спектакль был исключительно делом престижа. Билеты в хороший театр многие покупали только для того, чтобы подтвердить свое особое положение в обществе — так же как покупали дефицитные книги, подбирая их по цвету и никогда не читая.

Но даже в те времена были настоящие любители книг и настоящие ценители театра, которые, несмотря на более чем скромные доходы, доставали дефицитные томики и недоступные билеты.

И Римма Борисовна отличала таких настоящих театралов, всячески старалась помочь им. Небескорыстно, конечно же, но все же делала им скидки и всячески шла навстречу. Она считала своей обязанностью, своим священным долгом нести культуру в массы и совершенно искренне чувствовала себя работником культуры.

Впрочем, она им и на самом деле была.

Римма Борисовна всегда очень точно знала, какой театр находится в полосе творческого роста, на какие спектакли стоит идти, а какие можно спокойно игнорировать.

Сначала она выделяла Театр комедии под руководством Акимова, потом — БДТ Товстоногова, позднее — Театр имени Ленсовета Игоря Владимирова.

Театральная мода менялась, но Римма Борисовна всегда была в курсе.

Раз в неделю она приходила в серьезный институт, в крупную библиотеку, на закрытое оборонное предприятие.

Ее всюду впускали — потому что всюду была ее клиентура.

Римма Борисовна расставляла в фойе, или в конференц-зале, или просто в коридоре свой складной столик, выкладывала на него билеты, и вокруг нее тут же собиралась толпа таких же, как сейчас, интеллигентных женщин.

Те, кто не мог переплачивать за билеты, пользовались системой нагрузок — в довесок к вожделенному билетику в БДТ или Театр Владимирова приобретали билет на спектакль никому не известного провинциального театра, гастролирующего в каком-нибудь из городских дворцов культуры.

Именно в те благословенные времена Римма Борисовна приобрела свою обширную клиентуру и широкую известность в театральных кругах. Тогда же приобрела она некоторую материальную независимость и внешний лоск обеспеченной дамы.

С тех пор ее финансовое благополучие несколько пошатнулось, но лоск и аристократические манеры сохранились навсегда.