Новый швейцарский Робинзон

— Чтобы предотвратить новое нападение обезьян, можно было бы поставить по углам фермы ветряные мельницы, — предложил Жак.

Дети принялись за выполнение этого предложения, и несколько часов спустя штук тридцать вертушек, размещенных на некотором расстоянии одна от другой, дружно выполняли свое назначение. Я сомневался в действительности этого средства, но был так доволен руководившей детьми целью, что не высказал им своих мыслей. Нам понадобилось целых четыре дня, чтобы исправить все повреждения на ферме и привести ее в порядок; но зато мы и оставили ее в лучшем состоянии, чем в каком она была прежде, пока опыт еще не указал нам, чьим нападения ферма должна противостоять.

Вскоре за ясной погодой последовали бури. Гром, молнии, проливные дожди заставили нас прятаться в пещере. Шум волн, разбивавшихся о берег, в первое время наводил на нас невольный ужас. Я ожидал этих бурь только к началу июня, но они разразились гораздо раньше, и целые двенадцать недель мы вынуждены были оставаться в своем зимнем помещении.

При нас остались только четыре скотины: корова, ради своего молока; Онагр, кормивший осленка; буйвол и осел, которые должны были служить для неотложных поездок к Соколиному Гнезду, где находились остальной скот, живность и запасенное нами сено. Само собой разумеется, что при нас же были собаки, орел, шакал и обезьяна, выходки которой немало нас забавляли.

Хотя мы и очень заботились об устройстве нашей пещеры, но она нуждалась еще во множестве улучшений. Три отверстия в скале освещали внутренность пещеры очень слабо. Мы порешили исправить этот недостаток по окончании дождливого времени. Еще более пугала нас мысль оставаться долго в темноте.

Придумывая средство помочь горю, я остановился наконец на плане, в исполнении которого мне сильно помогла ловкость Жака.

Выбрав длинную и толстую трость бамбука, я накрепко всадил нижний конец ее в почву пещеры, тогда как верхний касался свода.

Жак влез по этой мачте и сильными ударами молотка вбил в бывшую в своде трещину колышек с прикрепленным к нему блоком, в который была продета длинная веревка. Между тем мать вычистила и снабдила маслом большой фонарь, найденный нами на корабле. Мы зажгли все три светильни фонаря и подтянули его на веревке к своду, кристальные площадки которого отражали свет тысячью огоньков.

В течение нескольких дней мы были заняты устройством нашего жилища. Эрнесту и Франсуа было поручено снабдить палками отделение, назначенное для библиотеки; мать и Жак занялись сборной комнатой и кухней; Фрицу и себе я назначил устройство мастерской, требовавшее наибольшего труда.

В этом отделении были помещены токарный станок капитана, столярный станок и все плотничьи и бочарные орудия, спасенные нами с корабля.

Соседнее отделение мы обратили в кузницу. У нас были меха, наковальня и молоты; но нам недоставало еще многих орудий, чтобы достигнуть хоть малого успеха в кузнечном деле. Каждый день мы замечали отсутствие каких-либо вещей или удобств, которых европеец даже и не ценит, потому что никогда не испытывал лишения их; например, стульев, столов, мебели с ящиками и прочее.

Чтобы предохранить детей от влияния праздности, я занимался с ними изготовлением недостававших нам вещей, и если усилия наши не всегда венчались успехом, то мы все-таки прогоняли ими скуку.

Из обломков скалы мы навалили, перед входом в пещеру, небольшую насыпь, а на ней построили из толстых бамбуковых стволов и досок высокий балкон, с которого мы могли смотреть вдаль.

Благодаря усилиям нашего ученого, Эрнеста, и маленького Франсуа библиотека приобрела вид музея. На полках стояли ряды книг, принадлежавших капитану и другим офицерам корабля. Между этими книгами было несколько сочинений по естественным наукам, с раскрашенными рисунками, руководство по ботанике и зоологии и других, не менее полезных изданий. В другом месте стояли математические и астрономические инструменты и прекрасный глобус. Между учебными книгами я нашел и несколько грамматик и словарей по иностранным языкам, и это подало нам мысль усовершенствоваться в тех языках, которые мы знали плохо, и изучить вовсе нам неизвестные, чтобы иметь возможность войти в сношение с первым кораблем, который пройдет мимо нас, какому бы народу он не принадлежал. Французский язык мы знали; двое старших детей решились выучиться английскому; Жак выбрал итальянский и испанский, преимущественно по их благозвучности.

Эрнест хотел заняться латинским языком, обещавшим большую пользу для изучения естественных наук и медицины, по которой в нашей библиотеке оказалось несколько сочинений. Эрнест занялся также обучением маленького Франсуа и взялся за это дело так хорошо, что ребенок не только перестал по-прежнему бояться книг, но ожидал урока с нетерпением. Что касается до меня, то я решил изучить малийский язык, на случай, если бы к нашему острову пристали какие-нибудь туземцы Ост-Индии.