Новый швейцарский Робинзон

- Твоя правда, как и всегда, дорогая моя, и потому мы скоро посетим скалы, чтобы набрать соли, и в ближайшую поездку на корабль не забудем запастись зерном.

- Опять на корабль! - воскликнула жена. - Когда же кончатся эти опасные плавания? Я буду спокойна лишь тогда, когда вы откажитесь от них.

- Я понимаю твою тревогу; но ты знаешь, что мы пускаемся в море лишь в самую тихую погоду. И ты сама согласишься, что с нашей стороны было бы непростительной трусостью, если бы мы отказались от всех запасов, которые еще находятся на корабле.

Пока мы разговаривали, дети зажгли, на некотором расстоянии от деревьев, костер, в который кидали самые большие сухие ветви, какие только могли найти, чтобы огонь горел как можно дольше и охранял наш скот от хищных животных. Потом мы стали взбираться на наше дерево. Сначала влезли Фриц, Жак и Эрнест, карабкаясь с ловкостью кошки. За ними медленно и осмотрительно поднялась мать. Мне было труднее влезать во-первых потому, что, желая поднять лестницу за собой, я отцепил ее от колышков, которыми она была прикреплена с нижнего конца, и во-вторых потому, что я нес на себе маленького Франсуа, которого не решился пустить одного.

Однако я благополучно добрался до верху, и когда я втащил лестницу на пол беседки, детям казалось, что они находятся в одном из замков древних рыцарей, огражденные от всяких врагов.

Тем не менее я счел нужным зарядить наши ружья, чтобы быть наготове стрелять по непрошенным гостям, которые вздумали бы посетить нас с дурными намерениями и о приближении которых могли известить нас собаки, оставленные на стороже под деревом.

Приняв эти предосторожности, мы улеглись на койки и скоро уснули. Ночь прошла совершенно спокойно.

IX

ВОСКРЕСЕНЬЕ

- Что мы будем делать сегодня? - спросили дети проснувшись.

- Ничего, - ответил я.

- Ты шутишь, папа! - заметил Фриц.

- Нет, не шучу. Сегодня воскресенье, и мы должны святить день Господа.

- Воскресенье, воскресенье! - воскликнул Жак. - Я пойду гулять, охотиться, ловить рыбу, делать все, что мне захочется.

- Ошибаешься, друг мой, - сказал я маленькому ветренику. - Я понимаю празднование воскресенья иначе: это день не лени и удовольствий, а день молитвы.

- Но ведь у нас нет церкви, - возразил Жак.

- Нет органа, - добавил Франсуа.

- Правда, - возразил я, - но Бог присутствует везде, - разве вы этого не знаете? И могли ли бы мы молиться Ему в более великолепном храме, как эта чудная природа, которая нас окружает? А орган мы заменим нашими голосами. Наконец, разве каждый вечер, каждое утро мы не молимся без церкви? И потому мы вместе помолимся, споем какой-нибудь гимн, и в заключение я расскажу вам притчу, которую я для этого придумал.

- Папа расскажет притчу... Послушаем! - воскликнули дети. - Но я попросил их потерпеть, а сперва помолиться. После молитвы и пения, мы уселись на траву, и я рассказал моим слушателям, которые внимали мне чрезвычайно напряженно, историю, напоминавшую наше собственное положение; при этом я вставлял в нее как можно больше сближений, применимых ко нраву каждого из детей. Мой простой и задушевный рассказ произвел, по-видимому, довольно сильное впечатление на детей и подал мне надежду, что он не останется без благотворных последствий на их развитие.

- Теперь, - сказал я кончая, - если бы у меня была библия, я прочел бы вам отрывок из этой божественной книги, пояснил бы его, и тем закончил бы наше богослужение.

При этих словах моих жена встала и удалилась, и вскоре я увидел ее возвращающуюся и держащую в руках книгу, об отсутствии которой я только что сожалел. И когда на моем изумленном лице жена прочла вопрос о том, откуда она добыла эту драгоценность, она сказала с улыбкой:

- Все в том же волшебном мешке!

Я не мог удержаться, чтобы, не раскрывая еще книги, не обратить еще раз внимание детей на поданный им матерью пример предусмотрительности.

Все дети выразили одинаковое с моим убеждение. Тронутая этим мать по очереди обняла нас всех.

Прочитав несколько отрывков из библии и посильно пояснив их, я объявил наше богослужение законченным и разрешил каждому доставить себе игры и развлечение по своему вкусу.

Жак попросил у меня лук и стрелы; но так как иглы дикобраза плохо держались в стрелах, то он воскликнул:

- Ах, если б у меня было немного клея!

Тогда я посоветовал ему развести одну из пластинок бульона в очень небольшом количестве воды. Исполнив это, он в короткое время приготовил несколько стрел, которые, в руках искусного стрелка, действительно, могли бы быть хорошим оружием. Тогда мне пришло желание, чтобы дети поупражнялись в стрельбе из лука и достигли в этом искусстве некоторого совершенства: хотя наш запас пороха был и велик, но не был же неисчерпаем, и нам следовало по возможности беречь его.

От этих размышлений меня отвлек раздавшийся выстрел, и вслед затем к ногам моим упало пять или шесть мертвых птиц, которых я поднял и признал за подорожников садовых.

Убил их наш философ Эрнест, который, забравшись на дерево и увидев множество этих птиц, сидевших на верхних ветвях, выстрелил из ружья, заряженного мелкой дробью.