Новый швейцарский Робинзон

Он не замедлил возвратиться, неся лук, стрелы с загнутыми назад остриями, пучок бечевок и два или три тюленьих пузыря. Любопытствуя видеть применение придуманного Жаком средства, мать его, братья и я стали вокруг него. Он отрезал кусок бечевки, привязал ее серединой к пузырю, одним концом к стреле, а другим к лежавшему на берегу тяжелому камню. Потом связав лук, он нацелился в одну из самых больших семг. Пущенная им стрела глубоко вонзилась в тело рыбы.

- Попал, попал! - прыгая от радости, кричал наш стрелок.

Семга нырнула, но была удержана пузырем, надутым воздухом. Эта борьба и боль от стрелы скоро истощили силы семги, и мы без труда вытащили ее на берег.

Ловкость и успех Жака подстрекнули наше соревнование. Фриц отправился за гарпуном и мотовилом; я, подобно Нептуну, вооружился трезубцем; Эрнест закинул удочки, на которые насадил куски мяса первой семги, и началась общая рыбная ловля. Жак не отказывался от средства, которое так хорошо удалось ему; он пустил еще две или три стрелы; но только одна попала в цель: и не без больших усилий удалось мальчику завладеть своей новой жертвой. На одну из удочек Эрнеста попался осетр; чтоб вытащить его из воды, Эрнест прибег к помощи Франсуа и матери. Я последовательно ударил двух рыб, но добыл только одну, так как мое орудие было не удобнее других.

Что же касается Фрица, то он берег свои удары и решался кидать гарпун лишь тогда, когда подходил осетр не менее десяти футов длиной. Большое животное, раненое в спину, страшно билось, скакало, брызгало водой. Мы все собирали развертывавшуюся с мотовила веревку, чтобы не лишиться такой знатной добычи. Мало-помалу мы притянули ее на отмель. Чтобы окончательно овладеть рыбицей, один из нас должен был войти в воду и задеть за жабры животного веревочную петлю; затем, чтобы вытащить его на берег, мы припрягли к веревке буйвола.

Когда ловля была окончена и рыба выпотрошена, я просил отложить в сторону икру осетра и пузырь, которые назначал для особого употребления. Большая часть осетрины, разрезанной на куски, была посолена подобно селедкам. Остальное мясо я хотел замариновать по тому способу, по которому на берегах Средиземного моря маринуют мясо тунца. Для этого мы сварили части осетра в очень соленой воде и закупорили в бочонок, в который подлили некоторое количество масла.

Жена, не предполагая, что мы можем извлечь какую-нибудь пользу из яиц и пузыря осетра, хотела бросить их в ручей, но я объявил ей, что хочу приготовить из яиц очень вкусное блюдо, которое русские называют паюсной икрой, а из пузыря - клей, называемый рыбьим.

Я попросил жену без замедления вымыть в морской воде икру осетра, которой могло быть около тридцати фунтов. Мы положили ее на несколько часов в соленую воду. После этого нам осталось только положить икру в частопродырявленные тыквы; когда вода сбежала, мы получили с дюжину плотных и твердых плиток, которые повесили в нашей коптильне. Этим лакомым изделием мы увеличили свои зимние припасы.

Из чтения или разговора мне помнился способ приготовления рыбьего клея, и я применил этот способ к делу. Я разрезал пузырь на полоски, размочил их в воде, а затем опять высушил на солнце. Таким образом мы получили род стружек, которые, будучи положены в кипяток, распускались в нем и давали весьма чистый студень. Вылитый на блюдо, последний застывал прозрачными площадками.

Сад при Палатке находился в отличном состоянии и почти без всякого ухода снабжал нас прекрасными овощами всякого рода. Для получения богатого сбора нам достаточно было поливать растения, да и этот труд не стоил нам больших усилий, потому что при помощи ствола саговой пальмы нам удалось устроить маленький водопровод от ручья Шакала.

Большая часть семян и растений, которые мы доверили земле, акклиматизировались отлично. Ползучие стебли дынь и огурцов уже покрылись множеством прекрасных плодов; ананасы также подавали блестящие надежды, а кукуруза уже воздымала множество зрелых початков. Судя по состоянию этой плантации, смежной с нашим жилищем, мы могли ожидать успеха и на отдаленных посадках. И потому одним утром все мы собрались навестить их.

Направляясь к Соколиному Гнезду, мы остановились по пути у бывшего картофельного поля, которое жена засеяла после сбора клубней. И здесь мы были поражены роскошью растительности: ячмень, горох, чечевица, просо, овес и несколько других хлебных растений и овощей удались великолепно на этой благословенной почве.