Новый скандал в Богемии

– Действительно, уголок загнули сначала в одну, а потом в другую сторону, – констатировала я. – Весьма разрушительно для книги, но многие люди так беспечны.

– О, это только так кажется. Возможно, путеводитель оставили в кёльнской гостинице тоже не из беспечности.

– Человек в темных очках! – вырвалось у меня. – Я же тебе говорила…

– Это только мои догадки, Нелл, но ведь агенты Ротшильда в Богемии должны были найти способ незаметно связаться с нами. Только о чем эта страница нам говорит, я ума не приложу.

Я внимательно изучила мелкие буквы:

– Здесь идет речь только о том, что жители Богемии любят выпить. В этом параграфе рассказывается о пивоварении – очевидно, единственном занятии, в котором преуспело местное население! Хм, питейные заведения располагаются в подвале, а пивоварни находятся в том же здании… Тут упоминается одна старая пражская таверна, которая вот уже более века принадлежит одной семье. Называется «У Флеку». Второе слово – очевидно, имя хозяина. Надо полагать, в тысяча четыреста девяносто девятом году ее купили пращуры Флека. В книге утверждается, что таверна служила рассадником политических интриг и местом сходок революционных организаций. Похоже, Годфри, заведение «У Флеку» довольно мрачное: темный подвал с длинными столами, за которыми легко уместится девятьсот человек. Неужели в Праге столько развращенных умом людей, которые готовы день-деньской просиживать там за распитием пива?

– Несомненно! И раз уж таверна «У Флеку» все еще существует и столь активно функционирует, что страницу про нее пометили дважды, то, полагаю, мы должны отправиться туда и все разузнать.

– Мы? Годфри, но ведь это заурядный кабак.

– А мы приехали сюда по совсем незаурядным делам. Не нужно бояться, Нелл, я вооружен и смогу защитить тебя. – Годфри помахал своей тростью.

Меня его жест не впечатлил.

– Ты не понимаешь, Годфри: я не столько боюсь идти в «У Флеку», сколько стесняюсь.

– Вот как! – Годфри замер на секунду, с досадой поглядев на меня: – Со смущением я бороться не умею, Нелл. Придется тебе просто потерпеть.

Я поднялась, надела плащ, шляпку и перчатки, после чего решительно произнесла:

– Что ж, мне не привыкать.

Пока мы шли в таверну, я несла в руках путеводитель. Годфри настаивал, что я выгляжу более почтенно, когда похожа на ученую даму. Подозреваю, что ему просто хотелось освободить руки на тот случай, если придется воспользоваться тростью. По правде говоря, я думаю, что в глубине души он почти мечтал, чтобы такой случай представился. Новые игрушки одинаково действуют на мальчиков любого возраста.

По мощеным улицам Праги двигались пестрые толпы людей. Крепкие двойные деревянные двери домов напоминали церковные ворота. Они то и дело распахивались, выплевывая на улицу нетрезвых гуляк и спертый дух несвежей еды и пива, а затем, заглотив новых жертв, захлопывались за ними, как капкан.

Каждая вторая вывеска гласила: «У Такого-то», приглашая в очередную таверну.

Дорога повела нас через мост. Под нами вспыхивали огоньки – это в черных водах Влтавы отражался свет факелов. Мимо нас медленно проезжали кареты.

Меня необычайно утешало, что Годфри находится рядом. Я чувствовала его силу и поддержку. Пусть трость-кинжал и казалась мне весьма сомнительным средством самозащиты, но дело было не в оружии. Чтобы чувствовать себя уверенно, порядочной женщине достаточно даже того, что мужчина просто идет рядом. Я семенила по неровной мостовой, крепко держась за своего спутника и неловко прижимая другой рукой книгу. За мостом мы свернули с широкой дороги в узкий переулок и наконец достигли цели нашего путешествия.

Над входом в таверну висели старинные часы. Вместо цифр на циферблате красовались уже знакомые буквы: «У Флеку». Справа я увидела дверь. Она была такой огромной, что вполне могла бы сойти за ворота церкви Всех Святых в Виттенберге, на которых Мартин Лютер вывесил свои тезисы. Дверь задрожала, заскрипела и открылась. Мне в лицо ударила волна горячего и несвежего, словно дыхание пьяницы, воздуха.

– Ну вот. – Годфри остановился и посмотрел наверх на причудливую старинную деревянную вывеску. На ней тоже было написано «У Флеку». Бедняга покачивалась, будто опьянела заодно с посетителями таверны.

Из открытой двери до нас доносились разгульные голоса. Мы вошли внутрь, спустились по широким каменным ступеням в темные недра, словно в ад, и очутились в слабо освещенном помещении. Там царила атмосфера средневековья, в которой можно при желании найти свое очарование. Над нами смыкались покатые своды потолка в разводах копоти, напоминающие Сикстинскую капеллу в царстве Аида. В огромном зале быстро двигались темные фигуры. Будто вырвавшиеся на свободу демоны, они плясали, поднимали пивные кружки, пели и жонглировали пустыми бутылками.

Я едва заметила, как Годфри подвел меня к скамье перед длинным обшарпанным деревянным столом. Кое-как мне все-таки удалось сесть, хотя комната словно крутилась колесом вокруг меня в неистовом веселье, оглушая своим шумным многолюдьем.