Новый состав

И тут я почувствовала, как постепенно начинаю исчезать. Руки побледнели, и вскоре сквозь них стала просвечиваться одежда Залесного. А потом ладони просто прошли сквозь него.

— Что за… — хрипло проговорил Острый и посмотрел мне прямо в глаза. — Александра…

Это было последнее слово, которое я услышала, перед тем, как провалилась в беспроглядную тьму. Прохладный порыв ветра ударил в грудь, и тут я поняла, что шаль, что так хорошо грела меня, пока я шла до терема, осталась лежать на скамье в столовой. А неистовые воздушные потоки тем временем все продолжали пробираться через сарафан и холодить кожу. Но испугаться толком я не успела.

В уши врезались звук сирены и сигнал автомобиля. Неужели…

Яркая вспышка, и вот я стою рядом со знакомой остановкой. Ну что, Александра, пожелала попасть домой? Вот и попала… Только… почему на душе так паршиво и хочется выть?

Осмотрелась и поймала на себе несколько заинтересованных взглядов. Думаю, если бы они увидели, как я появилась словно из ниоткуда, то их реакция была бы совершенно другой.

Вытерла со щек слезы, что так неудачно потекли из глаз, когда я колотила Острослова по груди, и постаралась хотя бы на время перестать видеть перед собой его встревоженный взгляд. Он не стоит того!

Не мешкая более ни секунды, направилась в сторону дома. Надеюсь, мама еще не ушла. А то ключей от квартиры у меня не было. Все вещи, в которых я попала в другой мир, остались там.

Было неловко идти по улице в красном расшитом сарафане и расшитой же белоснежной рубахе. На меня в открытую смотрели и провожали такими взглядами, что хотелось спрятаться в первом попавшемся подъезде. На реконструкторов, наверное, так же смотрят.

Прибавила шаг, когда вдалеке уже замаячил знакомый дом. Влетев по ступеням, набрала код домофона и вошла в подъезд. Оказавшись возле своей квартиры, нажала на звонок и стала ждать. Мама открыла почти сразу же. И я, не сдержавшись, снова позорно разревелась.

— Тише… — проговорила женщина, беря меня за руку. Потянула за нее, заставляя меня сделать пару шагов вперед. — Почему ты в таком виде? Что случилось? Ты же вышла из дома минут десять назад…

Десять минут. Значит, кот не соврал, и я смогла перенестись обратно в то же самое время.

— Агний! Колдун ты чертов! — зашипел Тимофей, влетая в столовую. — Ты что там ей наколдовал?

— Кому? — спросил богатырь, возя ложкой по тарелке.

— Александре! — теперь ученый не шипел, а рычал.

— Так ты же вроде все знаешь, — на рыжего посмотрели настороженно.

— Повтори!

— Ну, что судьбу она свою уже встретила и в обратно себе не вернется. Вроде все.

— А почему она тогда вернулась?! Я не чувствую ее в Отражающем!

Агний отодвинул от себя тарелку и уже буквально впился взглядом в Тимофея.

— Этого не может быть. Я никогда де ошибаюсь.

— Тогда… — кошак нервно дернул правым ухом. — Ульяна постаралась!

— Яга вмешалась в ход событий? — удивленно переспросил Вольга. — Но зачем ей это?

— Женская, чтоб ее, солидарность, — процедил усатый.

В помещение вошел Острослов. Он остановился возле стола, положил руки на белоснежную скатерть и прикрыл глаза. Вскоре в кружке, что стояла тут же, начала плескаться медовуха.

— Острослов, может, не стоит… — попытался вразумить мужчину Демид.

Залесный хмуро посмотрел на товарища и, с силой сжав края кружки, парой глотков осушил ее. Поставил обратно и вновь уперся ладонями о стол.

— Ну, все, — взвыл Тимофей, — не хватало еще, чтобы он спился.

— Нет, сейчас он спиваться не станет, — не очень уверенно сказал Агний. — А вот когда Берислава уедет…

— Не плачь, — мама гладила меня по спине, пытаясь успокоить.

А я не могла… Слезы сами текли по щекам. И плечи тоже против моей воли дрожали.

— Прекрати, говорю…

Если бы я могла! Видимо, просто нервы сдали.

Мама стояла в коридоре и все надеялась достучаться до меня. Умом я понимала, что надо взять себя в руки. Но как же это было сложно!

Я смогла более-менее прийти в себя спустя примерно час. Провела ладонями по пылающим щекам, стирая влажные дорожки, и только после этого сделала пару шагов назад, отстраняясь от матери. Она же смотрела на меня и следила за каждым моим движением.

Подняла на нее заплаканный взгляд и попыталась улыбнуться. Ничего не получилось. Лишь пару раз шмыгнула носом.

Владлена Сергеевна (именно так звали мою маму) уперла руки в бока, прищурила колючий взгляд голубых глаз и заговорила:

— Быстро снимай это безобразие, умывайся, мой руки и иди на кухню. Я заварю тебе успокаивающий чай. Вон, вся, как осиновый лист трясешься. Там и расскажешь, что произошло.

Послушно прошла в свою комнату и стала стягивать с себя сарафан. Ботинки, отдаленно напоминающие черевички, сняла еще в коридоре, чтобы не запачкать грязной подошвой светлый ковер.