Новый стратегический союз. Россия и Европа перед вызовами XXI века: возможности «большой сделки»

Уход стабилизирующих США – единственной доминанты европейской системы, оставшейся на ринге после падения СССР, – стал сигналом к «параду суверенитетов» европейских государств, ставшему одним из факторов, блокирующих решение дилеммы институциональной и экономической неэффективности ЕС. В поиске ответов на вызовы экономической глобализации и миграции, речь о которых пойдет в следующей главе книги, европейские политические элиты зачастую возвращаются к национально ориентированной риторике или мышлению.

Пребывавшая ранее под дружественным покровом американского НАТО общая внешняя политика и политика безопасности ЕС (ОВПБ) оказалась вдруг на линии огня. Возникшая в конце 2002 – начале 2003 года необходимость сформулировать позицию ЕС в отношении иракских планов США немедленно показала, что государства Евросоюза либо рассматривают общие инициативы в качестве продолжения национальной внешней политики, либо просто не относятся к ним серьезно. В обоих случаях ничего европейского в этих инициативах на поверку выявлено не было.

Для Вашингтона же было теперь гораздо важнее не обеспечивать в Европе стабильность, а приобретать там новых союзников, на которых можно опереться при осуществлении проектов, не имеющих отношения к европейской безопасности. Наибольшим успехом на этом направлении стало расширение ЕС в период 2004–2007 годов. Вступление в Евросоюз таких государственных образований, как Польша и страны Балтии, не привело к той форме их европеизации, на которую рассчитывали спонсоры расширения, в первую очередь в Берлине. В этой связи Сергей Лавров отмечает:

«Под бременем политизированного расширения ЕС европейский проект оказался отброшенным назад. Получается, что объектом политики „сдерживания“ была не только Россия, но и Европа в целом как один из центров нового миропорядка. Более того, Европе грозит абсурдная ситуация, когда она должна финансировать свой собственный раскол, имея в виду неспособность Евросоюза повлиять на позицию ряда своих новых членов, одержимых стремлением „сдерживать“ Россию, взять некий исторический реванш».[107]

В результате давления со стороны новых стран-членов и усиления внутренней рассогласованности Европейский союз остается в большой зависимости от капризов политики США. Как с беспокойством отмечает Тьерри де Монбриаль:

«В области внешней политики ЕС все еще в значительной мере зависит от основополагающих отношений с Соединенными Штатами. Ему трудно отмежеваться от „старшего брата“, даже когда тот допускает ошибки. С этой точки зрения вступление в Евросоюз новых проамерикански настроенных членов, в частности Польши, более чем компенсировало стремление Германии после ее объединения и устранения советской угрозы несколько отдалиться от Америки».[108]

Такое поведение США было вызвано целым рядом факторов. В первую очередь – исчезновением советского полюса силы и началом перехода России в категорию крупных, но обычных европейских государств, не способных и не стремящихся перестроить мир. Этот процесс, необратимость которого была очевидна уже в начале 1990-х, резко снизил практическую необходимость военного присутствия США на европейской политической и военной сцене.

«В отличие от Советского Союза Россия – открытая страна, которая не собирается от кого бы то ни было закрываться. Поэтому и „открывать“ нас нет нужды. Не мы строим сегодня стены, как физические (между странами и внутри них), так и политические... Россия стала частью всеобщего согласия в отношении того, что демократия и рынок должны составлять основу общественно-политического устройства и хозяйственной жизни».[109]