Новый стратегический союз. Россия и Европа перед вызовами XXI века: возможности «большой сделки»

Европейский союз становится все более протекционистским и закрытым. В первую очередь это проявляется в области экономики и допуска иностранных предприятий на рынок. Как пишет в этой связи руководитель российского Института современного развития Игорь Юргенс:

«Условия для российских инвестиций в ЕС далеко не идеальны. Инвесторы сталкиваются с политической дискриминацией и административными и техническими барьерами... Экономический национализм растет. Возможности для иностранных инвестиций ограничены в секторах, которые ЕС считает стратегически и политически важными. Российским компаниям приходилось иметь дело с антидемпинговыми исками. Европейские филиалы российских банков сталкиваются с проблемой чрезмерного регулирования и дорогостоящих аттестаций».[125]

В политике, столкнувшись с вызовом старения населения и миграции, политические элиты стран Евросоюза следуют подчас откровенно ксенофобским пожеланиям избирателей. Как пишет один из крупнейших российских демографов Анатолий Вишневский:

«Промышленные страны, использующие иностранную рабочую силу, начинают осознавать ограниченность своей иммиграционной емкости. В них разворачиваются дебаты вокруг проблемы иммиграции, которая становится важной картой в политической игре, нарастают антииммиграционные настроения и усиливаются меры по ограничению притока мигрантов».[126]

В этой связи сейчас основные дискуссии в рамках построения в Европе так называемого пространства свободы, безопасности и правосудия замыкаются на попытки ограничить поток иммигрантов и одновременно выработать механизмы по привлечению рабочей силы, которая нужна для стабилизации социальной и пенсионной систем, а также заполнения некоторых высококвалифицированных позиций.

Уже в самом начале своего председательства в Евросоюзе (июль 2008 года) Франция, возглавляемая энергичным президентом Николя Саркози, предложила партнерам радикально перестроить и ужесточить миграционную политику. Париж предложил для нее пять основ: улучшить охрану границ, основывать иммиграционную политику на реальных возможностях государства, сконцентрировать ресурсы на борьбе с нелегальными мигрантами, создать единую политику в отношении беженцев и, наконец, способствовать развитию в странах – источниках миграционных потоков. Некоторые наблюдатели склонны считать, что «борьба с нашествием чужаков» становится своеобразным новым интеграционным проектом Евросоюза.

Одновременно новое правительство Италии во главе с Сильвио Берлускони также активизировало деятельность в области иммиграционного законодательства. Законопроекты, предложенные Римом 22 мая 2008 года, ограничились сокращением срока выдворения нелегальных мигрантов с территории Италии с принятых в ЕС 18 месяцев до двух. Кроме того, Италия собирается наказывать нелегальное проникновение на свою территорию лишением свободы на срок до четырех лет.

А уже 5 июня правительства ЕС также решили минимизировать по сравнению с ранее существовавшими обязательствами требования о размере правовой помощи нелегальному мигранту. Примечательно, что ряд положений нового акта, поддержанного 18 июня 2008 года Европарламентом, идут вразрез с базовыми правами человека (лишение свободы и отказ в правовой помощи), однако весьма созвучны паническим настроениям европейского электората.

В отношении открытости внешнему миру Россия выглядит даже более предпочтительно и позволяет себе немыслимые с точки зрения пресловутых шенгенских правил шаги вроде безвизового допуска в страну десятков тысяч пьяниц из отдельно взятого и не самого дружественного государства ЕС. И здесь, как и в отношениях в целом, суверенное единство Российского государства, обеспечиваемое сейчас методами, которые многие могут назвать авторитарными, является скорее преимуществом для сотрудничества. Да и правила контроля над иммигрантами в России были до последнего времени намного менее жесткими и упорядоченными, чем в других европейских странах.