Новый свет

— У меня уже в желудке бунт! — кричал Слава Деревянко.

— У меня в желудке восстание сипаев, бой бизонов и три революции! — орал я.

И так протянулось до обеда.

Потом голоса и реплики исчезли. Лица детей будто подсохли на ветру. К нам подошли представители детского общества:

— Надо бы как-то сообразить поесть.

— Хорошо бы.

— Может быть, сготовить, есть же продукты?

— Надо бы что-то сготовить, — улыбнулись мы. — Неплохо чего-нибудь пожевать, а потом запить чем-нибудь горячим.

— Так в чем же дело! Мы сейчас, — сказали дети.

Игровое действо пробивалось сквозь толщу серьезности, как пробивается острие травы сквозь плотный асфальт. Мы с Александром Ивановичем стояли на этом асфальте, а зеленые стебельки уже искрились на солнце, и яркие блики от них зайчиками прыгали по детским лицам. И когда игровое действо было распознано, пришло удовольствие от тайной игры. Собственно, для нас она уже не была тайной, а вот для окружающих была загадкой.

Мы лежали с Александром Ивановичем на берегу Днепра. За действиями ребят наблюдали наши знакомые: завуч одной из школ, Варвара Петровна, ее сын, ровесник наших ребят, Степа, их папа, Владислав Андреевич, бухгалтер конторы «Заготскот».

— Пожалуй, на первое мы приготовим голубцы, а на второе — кашку манную, — это Маша нам докладывала.

— Голубцы — это очень хорошо, — сказал Александр Иванович. — Только сверху чтоб петрушка была.

— И укропчик, — добавил я. — Так, слегка притрусить.

— Хорошо бы и лучку свежего, — сказал Александр Иванович.

— Мы уже послали на рынок ребят, — отвечала Маша.

— Салфеточки, надеюсь, будут? — спросил я.

— Только для вас и для ваших знакомых, — ответила Маша.

— Кстати, план работы на сегодня я вам могу подписать, — сказал я.

— Хорошо, Витя к вам подойдет.

— Вот план работы, — сказал Витя. — После завтрака — репетиция, потом два часа — чтение книжек, а после обеда восемь спортивных соревнований: плавание, прыжки в длину, высоту, пинг-понг, бег на короткие дистанции, волейбол, баскетбол, фехтование.

— Я не подпишу план, — сказал я. — Здесь не везде расставлены ответственные.

— Разрешите представить план через двадцать минут?

— Александр Иванович, мы разрешим принести план через двадцать минут? — спросил я.

— Можно разрешить, хлопци хорошие, им можно доверить.

Когда дети ушли, Варвара Петровна тихо спросила:

— Они у вас всегда такие?

— Ужасные дети, — сказал я.

— Барбосня чертова, — сказал Александр Иванович. — Уже десятый час, а завтрака все нет!

— Представляете, Варвара Петровна, наша работа — ад! Приходится целыми днями лежать и ждать, когда они, черти, накормят тебя и проведут воспитательную работу в группе.

— Вы шутите? — усомнилась Варвара Петровна, не понимая, дурачат ее или взаправду все.

Мы между тем наблюдали за детьми. Смотрела в их сторону острым педагогическим глазом и сшибленная с привычных ориентиров Варвара Петровна. Дети между тем пришли с рынка, принесли зелень: петрушку, лук, укроп. Слава и Коля принесли хлеб.

— Черт знает что, — чертыхался Александр Иванович. — Они опять купили этот квадратный хлеб! Это же безобразие, я же говорил, что мы, педагоги, предпочитаем круглый.

Маша точно прочла мысли учителя. Она подбежала в белом фартучке, разрумянившаяся:

— А мы для вас круглый хлеб купили, а для ребят ржаной, квадратный — они так хотели…

— Молодцы, — похвалил Александр Иванович.

— Вы позволите вас накормить? — это Маша у меня спросила.

— Пожалуй, — лениво ответил я.

— Мы предлагаем позавтракать и вашим знакомым. Поели и разговорились.

— Степа! — сказала мама-завуч. — Ты только понаблюдай, какие воспитанные дети. Ты послушай, что каждый из них умеет делать. Коля, расскажи, пожалуйста, что ты умеешь делать. Степа, он умеет шить боюки и рубашки, тапочки и одеяла, писать картины маслом, играть с листа на баяне, он сверлит на станках, шлифует, долбит, токарит…

— Такого слова нет, — поправил Коля. — Надо говорить: токарничает.

— Ты слышишь, Степа? Подумать только, этот Коля еще может проплыть пять километров и пробежать десять верст, простоять на голове шесть минут, сделать двести приседаний и подтянуться на турнике шестьдесят шесть раз…

— А может быть, он врет? — сказал Степа, разглядывая Колю.

— Может быть, может быть, — рассмеялся Коля. — Давай поспорим. Что у тебя есть? У меня, например, есть заработанные мною двадцать шесть рублей. Могу на них купить сто пачек мороженого, а могу тебе проспорить. У тебя были когда-нибудь в руках заработанные тобой деньги?

Степа пожал плечами:

— А зачем?

— Вот и я говорю: зачем? А зачем жить — знаешь? Может быть, ты от жизни никакого удовольствия не получаешь! Откуда я это знаю? Тебе интересно жить?

Степа не понимал, о чем его спрашивают.

В это время подошли Витя Никольников с Сашей Злыднем.

— Нам удалось найти райком комсомола. Отлично. Все в порядке. Сначала нам не поверили, а потом, когда посмотрели маршрутный лист, приняли как положено, — это Витя рассказывал.