Новый Вавилон

— Товарищ Офсет? — кто-то тронул меня за рукав. Обернувшись, я узнал одного из морских офицеров, присутствовавших вчера в кают-компании. Козырнув, моряк позволил себе вздох облегчения. — Обыскался вас, товарищ путешественник. Капитан Каланча просит вас срочно пройти на центральный пост.

— Капитан Каланча?! — мелькнуло у меня. А куда же подевался Рвоцкий. Но, я не задал этого вопроса вслух. Шли вторые сутки, как мы с Генри попали на этот чертов корабль, я начал привыкать к тому, что молчание тот — дорогого стоит. Молча кивнул, и мы с сыном поспешили за моряком, то и дело опираясь о стены. Эсминец, набрав приличную скорость, непрестанно менял курс, чтобы помешать неприятельским артиллеристам пристреляться. Что по нам ведется огонь, было отчетливо слышно даже внизу, под прикрытием брони. Высоко над нами ухали взрывы, отвратительно визжала шрапнель. Пару раз «Сверло» дернулся, как от боли, как минимум дважды снаряды поразили цель.

* * *

В боевой рубке, где мы очутились минут через пять, было сумрачно, дневной свет проникал внутрь сквозь узкие прорези в броневых плитах. При этом, в помещении было, не протолкнуться. Кроме старпома, вахтенного начальника, штурмана и нижних чинов, которым полагалось находиться тут по долгу службы, стоя у штурвала, дальномера и переговорных труб, я увидел Шпырева, Сварса и Вывиха. Начальник экспедиции был в небрежно наброшенном на плечи бушлате и лихо заломленной на затылок бескозырке. Лицо Яна Оттовича было мрачнее тучи. Гуру, напротив, выглядел явно напуганным. Что же до Сварса, то его рябая физиономия не выражала никаких эмоций. Не человек — сфинкс…

Заметив нас с Генри, Шпырев сделал знак подойти.

— Вот, товарищ первопроходец, на тот случай, если вчера вечером вы заподозрили меня в паранойе. Как видите, мне не мерещатся повсюду враги революции, их у нас на самом деле, хоть отбавляй, и они не угомонятся, пока не прикончат нас. Но, мы им такой радости не предоставим, верно, юнга?!

Я хотел спросить у Шпырева, не видит ли он, случайно, связи, между тем, как мы вчера проигнорировали таможенные формальности, и сегодняшней стрельбой, но опять попридержал язык. Молча прильнул к окулярам бинокля, протянутого мне Шпыревым. Стоило высунуть нос наружу, как над рубкой просвистел очередной снаряд. Его траектория пролегала гораздо выше мачты, но на войне всегда кажется, будто каждая пуля метит прямо в лоб. Это, конечно же, не так, предназначенный тебе свинец убивает до того, как сообразишь, что убит. Но, с физиологией не поспоришь. Я машинально отшатнулся. Сделав перелет, снаряд ухнул в воду далеко за правым бортом.

— Вот это да! — воскликнул Генри, едва не подпрыгивая от восторга. — Вот так приключение, сэр!

— Им в нас не попасть, — шепотом проронил Гуру таким тоном, будто читал молитву. Его лицо, одутловатое после вчерашней пьянки, сильно осунулось, наводя на мысли о яблоке, заготовленном в кадушке на зиму. Под глазами темнели мешки, нечесаные седые волосы неряшливо торчали из-под брахманской шапочки. Одни тонкие худые пальцы оставались ловкими, с невероятной скоростью перебирая четки. — С нами Майтрея, — одними губами добавил Гуру. — И Брама с Индрой. Кроме того, мы за кормой такую здоровую волну поднимаем — Кали лысую они в нас прицелятся. Шиш им, сукам…

Определенный резон в его словах имелся. «Сверло» летел на всех парах, как скоростной экспресс. Корпус судна вспарывал поверхность реки с легкостью отточенной бритвы, казалось, не встречая ни малейшего сопротивления. Однако, это было обманчивое впечатление. Разгневанная Амазонка у нас за спиной, словно очнувшись, заворачивалась неистовыми волнами. Злобно шипя и, на глазах, вырастая, они устремлялись к суше и выплескивали на нее свой гнев, ломая кусты и стволы небольших деревьев. Будто были поророку — грозным океанским приливом, подымающимся вверх по реке на сотни и сотни миль.

Я снова прильнул к окулярам. Противоположный берег Амазонки был едва различим из-за стелившегося над водой дыма, это мы начадили так, и мне не сразу удалось разглядеть корабль преследователей. Он был в хороших пяти кабельтовых ниже по течению и, похоже, постепенно отставал, то зарываясь носом в реку, то опрокидываясь на корму, чтоб не сказать: вставая на дыбы. Гуру не ошибся, поднятые нами волны болтали наших врагов, как поплавок.

— Что скажете, товарищ путешественник? — спросил Шпырев, опуская руку на срез амбразуры в шаге от меня.

— Судя по силуэту — легкий крейсер…

— А флаги какие-нибудь видите? — продолжал допытываться Ян Оттович. Я вынужден был покачать головой.

— То-то и оно, браток. И палить без предупреждения начали. Это оттого они такие храбрые, что пока про наши пушки не знают. Сейчас начнем удивлять…

Если бы ненавистью можно было убить, гнавшийся за нами крейсер немедленно пошел бы ко дну. Вместо этого, он дал очередной залп. Наблюдая за ним в бинокль, я увидел, как темный силуэт вражеского судна осветила серия вспышек. Автоматически втянул голову в плечи, одновременно, оттолкнув Генри подальше от прорези, под прикрытие брони.