Новый Вавилон

— Чего молчите, пираты? — оставив в покое ноготь, папа поковырял концом ружейного ствола в песке. Маморе, поблескивая в лучах заката, несла свои воды к океану. Нам было — в противоположном направлении.

— Не хотелось бы подставиться под вертолет, — подал голос дядя Жерар.

Пока мы прятались под спасительным зеленым куполом, винтокрылые машины давали о себе знать раз пять, причем, как минимум дважды, противное цоканье доносилось сразу с нескольких сторон, из чего следовало, что к поискам подключились, как минимум два летательных аппарата. Дядя Жерар предполагал, рассерженная наркомафия легко задействует и эскадрилью машин, без проблем. Наше положение еще не сделалось отчаянным, но могло играючи стать таковым в случае, выражаясь по-военному, визуального контакта с неприятелем. Пока что нас не засекли исключительно по счастливой случайности. Один из вертолетов пролетел вдоль русла Маморе так низко, что едва не касался лыжами воды. Нам крепко повезло. Там, где мы затаились как крысы, река делала резкий поворот. За тысячи лет неустанного бега Маморе размыла почву, вгрызшись в холмистую местность исполинским земснарядом. В итоге берега стали обрывистыми, а густой лес с обеих сторон превратил их в подобие глубокого каньона, летать по которому — сомнительное удовольствие даже для опытного пилота. Одна ошибка — и все. Вертолет взмыл, когда дистанция между нами не превышала полутора сотен метров. Скажу прямо, маневр оказался выигрышным для обеих сторон, нас не обнаружили, пилот остался в живых. Мы с дядей Жориком держали кабину на мушке и, в два счета, нашпиговали бы ее свинцом, на войне — как на войне. Чудо, что нам не пришлось проливать кровь, ни свою и ни чужую. Это не могло не радовать.

— Быть может, палаточку разобьем, рыбку поудим? — неудачно съязвил папа.

— Резонно дождаться темноты, — холодно вставила я, принимая сторону дяди Жерара.

— Скоро уже стемнеет, — примирительно заметил француз. — Потерпи, Мишель…

— Ты, Жорик, прямо Ганнибал при Каннах! — не унимался отец. — Темнота — друг молодежи, как говорили, когда мне было пятнадцать, так? А то — большая проблема — пустить ко дну еханную резиновую лодку, стреляя на звук мотора! И я вот думаю, откуда у бюджетников из наркомафии приборы ночного видения?!

Француз лишь передернул могучими плечами. В последние полчаса он снова тщательно прошелся по карте, ища обходные пути. Но, как назло, Маморе, до того, частенько рассыпавшаяся сотней притоков, выше по течению становилась монолитней водопроводной трубы.

— Я же вам рассказывал про Хамзу, подземную реку, которая течет под Амазонкой и ее притоками? — неожиданно спросил Мишель.

— Это ту, где атланты живут? — криво усмехнулся Жорик. — Ага. А то как же…

— Папа, сейчас не время, — начала я.

— Если б нам туда спуститься, никакая наркомафия…

— И как ты туда спустишься?! — Жорик вытаращился на отца, как на душевнобольного.

— Через колодцы на дне Маморе, посредством которых обе реки наверняка сообщаются…

— И как ты намерен искать их на дне?! У тебя что, есть батискаф?! — Жорик не стал скрывать раздражения.

— У нас есть акваланги, — напомнил Мишель.

— В Жака Ива Кусто поиграем?!

— Не знаю, как насчет колодцев, но про акваланги — дельная мысль, — сказала я. — На самый крайний случай, если нас конкретно припрет, просто нырнем, и adieu! Как вам такая идея? — я обернулась к Жорику за поддержкой. Тот почесал висок.

— План, что надо, принцесса, но, не пойдет…

— Почему?! Думаешь, нам не хватит запаса воздуха, чтобы убраться достаточно далеко?!

— Мы же не боевые пловцы, милая. И акваланги у нас обычные. Их по пузырькам в два счета вычислят, и…

— И?

— Ты, принцесса, никогда не видела, что бывает с рыбой, когда в пруд бросают динамитную шашку?

Мишель хотел что-то возразить, когда издали донесся нестройный звон подвесных моторов.

— Вот и дождались! — упавшим голосом констатировал отец.

— Похоже, Марго, ты пустила ко дну не все корыта хваленой Медельинской эскадры… — Жорик нашел в себе силы улыбнуться.

— Надо убираться! — вскричал Мишель, хватаясь за ручку стартера. — Рубите конец!

Я была согласна, одной из лодок приходилось пожертвовать. Но Жорик даже не шевельнулся.

— А припасы?! А оборудование?! А дорогие твоему сердцу акваланги?!

— Трупы и без аквалангов прекрасно плавают! — отец неистово дернул рукоять стартера. — Когда дирижабль падает, все, кроме экипажа, становится балластом!

Магнето взвыло. Мотор завелся. Лодки стояли борт в борт.

— Жорж, пошевеливайся, перебирайся к нам! — крикнул папа. — Семеро одного не ждут!

— Без паники! — потянувшись, Жорик смахнул папины пальцы с рычажка переключения скоростей. — Не кипишуй, Моше! Про вертолет забыл?! С минуты на минуту стемнеет…

— В пределах получаса, — возразила я. От волнения меня лихорадило.

— Они не успеют доплыть сюда до наступления темноты, — заверил Жорик с противоестественным спокойствием. — А потом преспокойно проскочат мимо. Делов…