Новый взгляд на историю Русского государства

Неделя средокрестная — это неделя крестопоклонная, четвертая неделя Великого поста. От среды ее до пасхального воскресенья должно пройти ровно 25 дней. Значит, если мы будем руководиться мыслью, что «мученик Конон», по ошибке переписчика, заменен здесь Тихоном, то Пасха в 1238 году должна прийтись на (5 + 25) = 30 марта. А на деле (при вычислении по пасхалии) она тогда была 2 апреля 1238 года. А на указанное в летописи 30-е марта пасха приходилась (если будем накладывать летописные годы на наши январские по мартовскому их началу и наложению А) лишь в 1152, 1214, 1225, 1236, и 1309 гг. А если будем считать по сентябрьскому началу (наложение А) — за два года до того — в 1236 году.

Если же мы будем руководиться мучеником Никоном и допустим, что вместо 5 надо читать здесь 23 марта, то найдем, что пасха в 1238 году приходилась на (23 + 25) = 48 марта, т.е. 17 апреля. Но в действительности на 17 апреля пасха приходилась около указанного времени лишь в 1183, 1188 и 1267 гг. вместо 1238 года. Такое отступление ничем не объяснимо. Такой пасхи, какая тут указана, не было задолго до битвы на Сити и долго после нее. А между тем, автор старается изобразить себя современником:

«И кто, братия, и отцы, и дети, — говорит он, видевшие сие божие попущение на всей русской земле не поплачется? Из-за грехов наших напустил на нас бог в своем гневе иноплеменников на землю, чтобы мы с сокрушением вспомнили о боге. Междусобная же война бывает от наваждения дьявола. Бог не хочет зла людям, а блага, а дьявол радуется злому убийству и кровопролитию» и т. д. с цитатами из Библии.

Но мы не поддадимся, однако, этой ламентации автора и вместо того, чтобы плакать вместе с ним, посмотрим, каким образом малоопытный в календарных вычислениях автор XVI или даже XVII века мог бы, вычисляя ретроспективно, получить для пасхи 1238 года дату 30 марта вместо 4 апреля? И мы сейчас же видим, в чем дело. Еврейская пасха празднуется в равноденственное полнолуние независимо от названия дня недели, а христианская в первое Воскресенье после этого полнолуния. Для ретроспективного вычисления еврейской пасхи нужно вычислить только день полнолуния, для христианской же надо, кроме того, вычислить и день недели. А здесь автор вычислил довольно правильно только среднее полнолуние на 30 марта 1238 года[122].

Но он не умел еще вычислить дней недели (так как таблицы для этого выработаны были только в XIX веке), и потому (или просто по привычке к математическим операциям) и остановился на дне полнолуния, думая, что все готово. Он не сообразил, что 30 марта был вторник, и пасха тогда была только еврейская, а христианскую пришлось тогда отложить до ближайшего воскресенья, бывшего 4 апреля 1238 года.

Таково новое подтверждение искажательной обработки и тенденциозных пополнений наших летописей позднейшими редакторами, а потому и в других отношениях мы должны подходить осмотрительно к их сообщениям. Во всяком случае, битва на Сити астрономически не подтвердилась.

С такой же предосторожностью посмотрим и на позднейшие упоминания Новгородской летописи о татрском иге, так как и среди них есть детали, отличающиеся от тех, какие я привел уже по Лаврентьевскому списку. И мы увидим, что все эти детали при оценке их с точки зрения реального соотношения сил и географической локализации, выдерживают критику лишь при отождествлении «татарских орд» с «татрскими» (т. е. венгерским) орденами крестоносцев. Вот, например, для 1315 года:

«Пошел великий князь Юрий в орду (орден) вызванный ее царем (а не ханом) марта 15 в Лазареву субботу, оставив в Новгороде брата своего Афанасия. В то же лето пришел князь Михайло из орды (ордена) в Русь, ведя с собою татаров (татровцев) окаянного Тайтемеря (Дитмара?). Услышав это, новгородцы вышли к Торжку и пробыли там шесть недель, перехватывая вести. И к Торжку же пошел и князь Михайло с татарами (татровцами) и со всею Низовскою землею (может быть с Подонья, а не Поволжья?). Новгородцы с князем Афанасием и Новоторжцы вышли в поле против них и когда сошлись оба войска, была злая сеча, и от попущения божья свершилось немало зла. Перебито было много мужей и бояр новгородских (следует перечисление ничего не говорящих имен)..., а остаток убежал в город (Торжок) и все заперлись с князем Афанасием. А Михайло князь прислал к новгородцам в Торжке, говоря:

— Выдайте мне князя Афанасия и Федора Жревского, и я заключу с вами мир.

— Не выдадим Афанасия, — отвечали новгородцы, — честно умрем все за святую Софию.

— Тогда выдайте мне только Федора Жревского, — прислал сказать снова князь.

И, не желая выдать, выдали его по неволе, уплатили 50 000 гривн серебра и, заключив мир, целовали крест...

Михайло призвал к себе князя Афанасия и новгородских бояр и послал их заложниками в Тверь, а остаток людей их начал продавать, сколько за кого дадут и оружие отнял у всех.

Это было 10 февраля на день святого мученика Харлампия. Потом послал князь Михайло в Новгород своих наместников, а посадничество дал Семену Климовичу».