Новый взгляд на историю Русского государства

Каким могучим войском были эти гусары, если смогли завладеть такой огромной областью — от Варшавы до Крыма и от Киева до Казани, не говоря уж о сомнительной Вятке! Но во всяком случае гусары или хазары были войско, а не народ, и его имя могло действительно распространиться на всю эту местность как общее название своеобразно вооруженных наездников всякой нации.

Возьмем теперь и летописную сторону Порусию (Поруссье). Лингвистические следы приводят нас прямо в Пруссию, первоначальное имя которой было Preussen, изменившееся потом в Боруссию. Отсюда, вероятно, происходит и имя Борис, т. е. Борусс или Порусс.

Но нам говорят, что это была местность на западном берегу Днепра между речонками Стугной и Росью, хотя Рось настолько нижтожный приток Днепра, что скорее сама могла получить свое имя прямо от утренней росы. С несравненно большим правом можно сказать, что город Старая Русса, на южном берегу озера Ильменя к югу от Новгорода, является воспоминанием о бывшей в этом крае Старой Руси, сменившейся потом Новою, откуда и имя ее второго центра — Новый город.

Тогда большинство географических местностей, имена которых происходят от корня русый или русский, начинают соединяться в одну географическую область и, притом, действительно населенную русым народом, между тем, как на Украине обитает уже черноволосое население.

Я, конечно, не игнорирую того, что толкователи сообщений наших летописей о походах князей в том виде, в каком они дошли до нас, указывают для Пороссии другое место, где и до сих пор течет река Рось, западный приток Днепра, впадающий у Канева, южнее Киева, считаемая за пережиток этого имени, распространявшегося на большую область.

Так, например, в апокрифическом поучении Мономаха, помещенном в Лаврентьевской летописи без указания года[178], мы читаем о городах Юрьеве, Торческе и Белом городе в связи с какими-то черными клобуками (иначе берендеями).

«Гнались (русские) за половцами сначала на Святославлъ, потом на Торческий город, потом на Гюргев (Юрьев) и еще раз на той оке стороне, у Красна, победили их и потом с Ростиславом палатки взяли у Варана (барона?)...»

А в Ипатьевской летописи, под 1159 годом:

«Половцы бежали от Бела-города на Гюргев (Юрьев), и много их изловили берендеи (союзники русских, иначе черные клобуки), и гюргевцы, а иных потониди во Реи». И там же под 1162 годом:

«В то же лето много половцев пришло к Гюргеву и взяли много палаток по Роту (немецкое Красный). Черные же клобуки, все соединившись, ехали за ними и настигли на Роси, их много побили и отняли всех пленных».

Где бы мог быть город Юрьев? Барсов в своей «Географии первоначальной летописи» и в «Материалах для историко-географическо-го словаря Древней Руси» оставляет его без определения, Карамзин первый возвестил его утерянное местопребывание не иначе, как на течении Роси, притоке Днепра. Но Голубовский опровергает это (с. 142) и указывает на следы укрепления больше полукилометра в поперечнике, окруженное с трех сторон извилиною реки Ярута и болотом, а с четвертой земляным валом, где по народному преданью был город Соколов, а теперь деревня Соколовка. Но зачем бы Юрьеву переименоваться в Соколов или Соколовку?

Единственные города с именем, похожим на Гюргев, — это Лифляндский Юрьев, иначе Дорпат или Дерпт, затем Юрьев к юго-востоку от Переяславля, на полпути от Москвы до Ярославля, и, наконец, Юрьев Поволжский, на Волге ниже Костромы, да еще, пожалуй, Гурьев на реке Урале, близ Каспийского моря.

Но о трех последних не может быть и речи. Единственный Юрьев, в который могли бы часто ходить половцы из Половецкого княжества, вероятно, еще не отделившегося от Польши, мог быть Лифляндский Юрьев, и тогда Торческий город мог быть современный Торопец. Обычно же его считают за город Таращу в Киевском округе или за село Торчицу около него, и на это есть основания.

Вот, например, в Ипатьевской летописи под 1169 годом сказано: «Присоединить Володимеру (Мстиславовичу, Дорогобужскому, Волынскому князю) к своей волости (город) Торцъский со всем Поросъем». А еще ранее, под 1163 годом, мы находим: «Ростислав (Киевский) сотворил мир с Мстиславом (Волынским), возвратил ему города: Торъский и Бель-город (считаемый за село Белгородку Киевской области), а за Тръполь (считаемый за село Триполье) дал ему Канев (существующий и теперь на западном берегу Днепра ниже Киева)».