Новый взгляд на историю Русского государства

Точно также и мифическую Трою, воспетую «Гомером» (т. е. по одному старинному сообщению маркизом Де-Сент-Омер во время господства крестоносцев в Греции), если уж нужно искать этот город в реальности, мы скорее найдем в древнем французском городе Troyes (теперь читается как Труа) на Сене, замечательном своим готическим собором, а не в форте Кум-Кале на северо-западной оконечности Малой Азии, как нафантазировал это археолог-искатель Генрих Шлимман, нашедший тут в 1870-1890 гг. остатки какого-то царского дворца, двух храмов, театра и много золотых и серебряных украшений разных стилей и эпох и объявивший это остатками Трои.

Я не могу здесь обременять моего изложения и другими многочисленными примерами того, что крестоносцы, пользуясь беззащитностью восточного населения против огнестрельного оружия западных европейцев и обузданных ими коней, заходили (скорее заезжали) далеко в глубь Азии, и что неизбежная (по причине отсутствия у них собственных женщин) ассимиляция их с местным населением через местных девиц сохранила там их потомство под именем монголов (т.е. великих), а их религию сохранила в виде ламаизма, буддизма, индуизма и других вероисповеданий.

Но и этих примеров, мне кажется, совершенно достаточно, чтоб показать, что все эти этнографические передвижения — суть отголоски крестовых походов, недаром называемых по немецки Drang nach Osten.

Глава III. Поход туркменских конников 1935 года

Когда это мое исследование было уже закончено, я неожиданно получил опытное подтверждение моих теоретических выводов о географической невозможности «монгольского ига» из «Средней Азии».

Все русские газеты 26, 27 и 28 августа 1935 года оказались полны восторженных описаний «БЕСПРИМЕРНОГО ВО ВСЕМИРНОЙ ИСТОРИИ» конного перехода тридцати туркменских всадников в Москву из Ашхабада у персидской границы за Каспийским морем. Беру выдержки из самых скромных повествований об этом в «Известиях Центрального Исполнительного Комитета СССР».

«Почти четверть своего пути — тысячу километров — они прошли по безлюдной пустыне, по пескам и скалам, где нет ни дорог, ни растений. И единственный человек, которого они встретили на этой тысяче километров, был рыбак, случайно высадившийся на необитаемом берегу Аральского моря».

«Строптивая природа, казалось, напрягла всю свою злую изобретательность, придумывая все новые трудные препятствия на их пути. Она оставляла их надолго без воды, они шли под ливнями и палящими лучами солнца, их кони увязали в песках по колено. Природа испытывала стойкость людей и выносливость коней».

«Но всадники безостановочно шли вперед. Укладывали на целые километры дорогу саксаулом, который собирали в степи. Сбрасывали с собственных плеч халаты и укрывали ими лошадей. Отдавали последнюю воду из походных баклаг своим четвероногим друзьям. В Усть-Урте таскали по скалистому скату пятипудовые бочки с водой из родников, которые удавалось обнаружить под пятой плоскогорья. Рыли колодцы, искали, когда иссякал фураж, дикорастущую люцерну, рвали ее руками, собирая ежедневно столько, чтобы конь был сыт.

Так они шли 84 дня на своих ахал-текинцах и йомудах, на сухих тонкошеих конях через Кара-Кум, Усть-Урт, Поволжские степи —к сердцу Союза, в столицу Родины».

«Товарищ Сталин, — говорил им на торжественном приеме нарком обороны К. Е. Ворошилов, — очень внимательно следил за всеми сообщениями о вашем пробеге. Он говорил со мной о нем, характеризуя его как героический подвиг, который могли совершить только люди нашей страны.

Потом Нарком обороны наградил всех героических участников пробега за славный подвиг именными золотыми часами». И там же мы читаем далее:

«Славные конники Туркмении, совершившие беспримерный пробег Ашхабад—Москва, вчера, 23 августа, были приняты в Кремле председателем ЦИК Союза СССР тов. М. И. Калининым и председателем Совета Народных Комиссаров СССР тов. Молотовым.

В большом светлом зале заседаний Центрального Исполнительного Комитета Союза ССР собрались лучшие колхозники солнечной республики, слава о которых прогремела по всей стране. В ярких национальных халатах, мохнатых папахах, бронзовые от загара, заняли они места за широким столом. Тов. М.И.Калинин вручает награды тридцати отважным участникам беспримерного в истории кавалерии конного перехода Ашхабад — Москва».

«Вызываются вслед за этими конниками те, кто обслуживал героический пробег, обеспечил его успех. Это врачи, снабженцы, шофер, седельных дел мастера, радист, фуражир и другие. Тов. Калинин вручает почетные грамоты ЦИК Союза ССР».

А еще далее читаем:

«Вечером состоялся прием туркменских участников исторического конного пробега Ашхабад—Москва Наркомом земледелия СССР.

Все участники пробега премированы Наркомом земледелия СССР велосипедами. Тридцати двум колхозам Туркмении, организовавшим славный пробег, Нарком выделил средства на строительство культурных учреждений».

А затем под крупным заголовком приводится и текст правительственного постановления:

«Центральный Исполнительный Комитет Союза СССР постановляет: