Новый взгляд на историю Русского государства

Почему и в западно-европейских языках это греческое название заменили другим, греческим же, словом «Хроника», хотя это и странно? Ведь если бы греческий автор имел в виду такое название для своей книги, то и назвал бы ее сам хрониконом, а не паралипоменоном, имеющим совсем другой смысл. Старинные ортодоксальные теологи, а следуя им, и Н. М. Никольский, производят это слово от греческого паралейпо, т.е. презираю, пренебрегаю.

Но назвать презренными делами историю самого «народа бо-жия», составляющую содержание этой книги, конечно, очень странно, и потому понятно, что западные теологи подменили в ней одно греческое название другим греческим же, а восточные народы предпочли оставить его без перевода. Лингвисты с натяжкой толкуют, что название паралипоменон надо переводить не «презренные», а «забытые дела». Но в этом случае является другой вопрос: если эта книга была написана, когда вся история «народа божия» была уже забыта, то откуда же ее автор взял свои сведения? Для моей теории позднего происхождения библейских книг было бы чрезвычайно полезно уцепиться за такое название, но я не позволил себе это сделать, потому что не мог найти никаких указаний на то, что слово паралейпо значило не «презираю», а «забываю», для чего у греков есть специальное слово. Мне пришло в голову, что может быть паралипоменон происходит от паралос — приморский и ипомене — бдение (или от ипомнема — воспоминание, запись). Выходило: приморские бдения (или приморские записи), как будто эту книгу нашли в приморском городе. Кроме того, ведь, для летописи есть на еврейском языке специальное слово сфр-е-зкру-нут (seipher hasichreines) — памятная книга, так почему же и по-еврейски книга Паралипоменон называется не этим именем, а дбри-е-имим, что по первоначальной транскрипции без пунктуации можно перевести и «дневные слова» (jomim) и «приморские рассказы» (jamim)? Почему, кроме того, и из книги Есфирь (6.1) видно, что этим именем называлась лишь одна из летописей? Стараясь согласовать греческий и еврейский тексты и сверх того, видя, что по содержанию эта книга не более походит на летопись, чем и История Государства Российского Карамзина, я и остановился на нейтральном названии «Приморские рассказы».

Но я в высшей степени охотно принимаю перевод Н. М. Никольского, это даже вода на мою мельницу. А так как у меня есть данные подозревать, что книга Паралипоменон написана первоначально по-гречески и лишь потом переведена на еврейский язык (почему и попала в самый конец еврейской Библии), то я охотнее всего буду называть ее «Книга о давно забытом».

Отсюда видно, что если я и перевел ее название неправильно, то не потому, что бы не знал, что значит по-еврейски имим, а лишь потому, что знал об этой книге и ее именах более, чем нужно.

Точно то же вышло и с моим производством слова Юпитер от Ju-Pater, т.е. Иегова-Отец. Ведь слово Иегова постоянно сокращается в еврейском словопроизводстве Ju, а слово Pater по санскритски даже и пишется Piter; да, кроме того, и по-еврейски есть слово Петер — от глагола «освобождать», так что имя Юпитер можно считать целиком за еврейское и переводить Иегова-Освободитель.

Что же касается до упрека меня в том, что я перевожу греческое слово скотос словом «затмение», то правильность этого перевода видна из евангелия Луки, в котором к нему прибавлена фраза: кай ескотисте о элиос, т.е. «и затмилось солнце», при чем «ескотисте» есть лишь глагольная форма прошедшего времени от того же слова скотос, а вся прибавка Луки вызвана тем, что это евангелие писалось через несколько столетий после указываемого мною лунного затмения 21 марта 368 года, а потому и событие преувеличилось.

Точно так же неубедительно для меня и приводимое Н. М. Никольским утверждение некоторых старинных писателей, будто вавилоняне делили день и ночь всегда на 12 неравномерных часов, так как на словах это легко сказать, а исполнить на деле невозможно. Хотя в длине летних и зимних ночей и дней в Месопотамии и меньше разницы, чем у нас, но все же летние дни там длинее зимних часа на четыре, а ночи наоборот. По солнечным часам считать неравномерными часами нельзя, так как тень шеста идет равномерно, а водяные часы пришлось бы устраивать таким нелепым способом: составить 183 банки различной величины, вместимость каждой разделить на 12 частей; в день летнего солнцестояния подставить на восходе солнца самую большую банку, калибрированную так, чтобы она вся наполнилась к закату солнца, а на закате подставить тотчас самую маленькую, калибрированную так, чтобы наполнилась целиком за ночь к восходу. При следующем восходов солнца подставить следующую денную баночку, поменьше, калибрированную специально для этого дня, потом ночную для этой ночи, и так в продолжение полугода, после чего баночки пойдут обратным путем. Какой сумасшедший стал бы проделывать все это, когда у него уже имеются удобные для него равномерные солнечные, песочные и водяные часы?