Новый взгляд на историю Русского государства

Надеюсь, Вы получили рассказ Николая Александровича «По общим законам природы». Не правда ли, как хорошо он написан, с каким тонким юмором!

Николай Александрович обладал большим художественным даром и мог бы с успехом писать повести, романы, пьесы, но он любил только одну науку и считал себя не вправе отрывать от нее даже короткие часы своего времени.

Пожалуйста, приищите таких членов будущей комиссии по разработке научного наследства Николая Александровича, которые смогли бы иметь для этой цели не только желание, но главное — свободное время.

Всего, всего лучшего.

С искренним приветом, сердечно преданная

Кс. Морозова

Архив РАН. Ф. 1757. On. 2. Д. 707. Л. 188.

XIX. Сквозь грозы и бури. П. Прудковский.

Книгу известного революционера и ученого Николая Александровича Морозова «Откровение в грозе и буре», в которой он дает свое, реалистическое толкование одной из библейских книг -Апокалипсиса, я прочитал в 1916 г., когда мне было 16 лет, и она произвела на меня огромное впечатление. В то время я увлекался астрономией и мне была понятна астральная символика, обнаруженная Морозовым в этой книге, а научное истолкование ее казалось мне вполне убедительным. Но главное в том, что я уяснил себе тогда одну простую истину: все «священное писание» надо рассматривать не как «божественное откровение», а как литературный памятник древности, в котором отразилось мировоззрение его авторов, философские и религиозные взгляды, общественные отношения и уровень знаний современной им эпохи.

Я был глубоко благодарен Морозову за то, что он возбудил во мне не только интерес к истории религии, но и желание самому принять участие в пропаганде научного атеизма, ставшей в дальнейшем неотъемлемой частью моей партийной и общественной работы. Но когда мне стали известны обстоятельства жизни Николая Александровича и те условия, в каких создавал он свои научные произведения, я проникся еще большим уважением к нему как к человеку, революционеру и ученому.

Необычайная широта кругозора и неустанный творческий труд позволили Морозову, оторванному от мировой науки, внести в нее свой — и немалый! — вклад, обогатить ее рядом открытий, не потерявших своего значения до наших дней. Академик С. И. Вавилов, говорил впоследствии, что «Н. А. Морозов сумел в ряде случаев увидеть то, к чему пришла наука много позднее в результате усилий громадного коллектива ученых». Так, в своих работах о Периодической системе Менделеева, написанных в основном в Шлиссельбурге, он еще до Резерфорда высказал предположение о сложном строении атома и о возможности его разложения.

После того, как в первые годы заточения Морозов был лишен возможности переписки и получения каких-либо книг, тюремное начальство разрешило давать ему Библию и различные богословские сочинения, рассчитывая, очевидно, этим способствовать «спасению души» заключенного. Но Морозов принялся прежде всего за критический разбор библейских легенд и преданий и в результате создал упомянутую выше книгу «Откровение в грозе и буре», ставшую по существу первым антирелигиозным произведением дореволюционной России. Тогда же у него сложился план большого исследования «История человеческой культуры в естественнонаучном освещении», в котором он, по его собственным словам, «старался наметить общими чертами возможность построения на развалинах старой исторической крепости ... новой осмысленной исторической науки на эволюционных началах, в связи с географией, геофизикой, общественной психологией, политической экономией, историей материальной культуры и со всем вообще современным естествознанием». Семь томов были опубликованы уже после Октябрьской революции в 1924—1932 гг. под названием «Христос» (что в переводе с греческого означает «посвященный в тайны наук»).

Понятно, с каким захватывающим интересом прочитал я первые два тома этого произведения Морозова. Для меня они были равносильны встрече со старым другом, и мне захотелось, поделиться с автором своим мнением о его работе, а заодно сказать, какое значение для меня имело в свое время его «Откровение в грозе и буре». Так началась наша переписка с Николаем Александровичем. Узнав от него, что готовится второе издание первого тома «Христа», я написал, что неплохо было бы для удобства читателей дать алфавитный перечень всех по-новому истолкованных и расшифрованных библейских имен и названий. Николай Александрович одобрил мое предложение и поручил мне составить такой перечень, а также алфавитный указатель собственных имен, упоминавшихся в первых двух томах «Христа». Я выполнил эту работу и вскоре получил книгу Морозова с его дарственной надписью. Оба составленные мною указателя были помещены в ней в виде приложений.