Новый Завет: культурно-исторический контекст

4:10. Философы противопоставляли свою мудрость, силу воли и истинное благородство неразумию толпы. Они имели в виду, что их поведение разумно, нравственность непоколебима и что они безупречны в своих добродетелях. Но в обществе большинство думало о них совсем иначе, особенно о бездомных киниках: их воспринимали как глупых и жалких нищих. Критики Павла считают, что его поведение не свидетельствует об истинной мудрости; давая понять, что истинная мудрость на его стороне, Павел использует иронию.

4:11. Греческие моралисты часто выставляли себя в качестве образца для подражания; некоторые философы, особенно киники, были бездомными бродягами и жили на подаяние. Павел представляет коринфянам свои собственные страдания и жертвы во имя Евангелия в качестве образца для подражания (4:9—16). Все, что Павел описывает в 4:11, в точности соответствует типичной картине жизни странствующего философа-киника.

4:12. Здесь Павел отмежевывается как от большинства философов, так и от аристократических идеалов тех членов коринфской церкви, которые имели более высокий социальный статус. Философы могли собирать подаяние, давать уроки или жить на иждивении у богатого патрона; физический труд был для них самым презренным занятием. Поскольку богатые землевладельцы также считали физический труд занятиемнедостойным, состоятельные члены церкви стеснялись приглашать знакомых из своего круга послушать учение Павла, который был ремесленником. Здесь Павел выступает в поддержку большей части общины, состоявшей из представителей низших слоев общества, и с гордостью заявляет о своем невысоком социальном статусе.

4:13. Некоторые философы смотрели на толпу как на «сор» или «отбросы»; гораздо чаще, однако, в тех же самых терминах обыватели оценивали странствующих кини-ков. Этот не требующий объяснений образ всего никчемного и отверженного во все времена вызывал отвращение (Пл. 3:45). Следуя примеру Иисуса, Павел идет дальше киников, смиренно отвечая на клевету (ср.: Прит. 15:1; 29:8); многие киники с удовольствием поносили своих слушателей, подчас без всякого повода, чтобы доказать свою независимость. Стоики и киники верили, что стойкость, с которой они переносят страдания, характеризует их как истинных философов, и Павел хочет показать своим философски образованным читателям, что он может соперничать с лучшими из них.

4:14–21 Строгий отец

4:14. «Обличительные послания» имели целью либо пристыдить тех, кто поступал недостойно, либо (в менее резкой форме) вразумить их. Исключая крайние обстоятельства, философы предпочитали не обличать, рискуя тем самым оскорбить своих адресатов, а наставлять и увещевать. Моралисты утверждали, что читают нравоучения людям для их же блага, и порой сравнивали себя с заботливыми родителями. Павел уже представлял себя родителем в 3:1,2; обращение к читателям как к «возлюбленным детям», возможно, отражает тот факт, что на отцах лежала ответственность за воспитание и образование сыновей.

4:15. Понятие «наставник» относится к рабу, который провожал ребенка в школу; несмотря на уважение ребенка к наставнику, который учил его хорошим манерам, он не был учителем в строгом смысле слова. Ученики могли с любовью относиться к своим учителям и называть их «отцами»; Павел, говоря «я родил вас… благовествованием», отчасти унижает других учителей, поскольку роль отца несравнима с ролью рабов-воспитателей.

4:16. Философы, раввины и учителя были не только наставниками, но и образцом для подражания. Тема подражания — одна из наиболее популярных в греческой литературе.

4:17. Учитель мог называть своего ученика «сыном» (4:15); Тимофей как ученик, подражающий Павлу, может стать образцом для Павловых «детей» в Коринфе. Выражение «пути мои», возможно, перекликается сиудаистским использованием этого понятия в значении божественных законов или праведного образа жизни. 4:18–21. В этом отрывке Павел продолжает выступать в роли «отца» (4:14–17). В древности считалось, что отцы мягче и добрее, чем матери; однако они нередко пользовались розгами для наказания, и в римской политической риторике образцовый отец семейства был строг и бескомпромиссен.

5:1–5 Наказание за блудодеяние

Павел переходит от темы единства церкви (гл. 1–4) к обсуждению аморального поведения (гл. 5–7). Хотя в наше время большинство случаев кровосмесительных отношений связано с насилием над невинной жертвой (сексуальное принуждение всегда подразумевает наличие невинной жертвы; ср.: Втор. 22:26), в гл. 5 Павел говорит о грехе двух взрослых людей, вступивших в связь по обоюдному согласию.