Новый Завет: культурно-исторический контекст

15:5. Хотя доказательства, основанные на вероятности, считались в древних судах наиболее значимыми, свидетельства очевидцев тоже ценились высоко. Древние эпифании (явления) богов или духов обычно удостоверялись на основе свидетельства очевидцев, но в данном случае таковые давно уже умерли. (Эпифании богов в позднейшие эпохи обычно были связаны со снами или чудесами. Обряд посвящения в Элевсинские мистерии завершался некоего рода экстатическим слиянием с божеством, но этот феномен опять же не имеет ничего общего с исторически достоверным, добровольным массовым свидетельством о явлении Иисуса, о котором говорит здесь Павел.) Многократные откровения, подобные этому, а также явления, упоминающиеся в 15:6, которые особо важны для всякой преследуемой секты, фактически не имеют параллелей. Поскольку по определению вос-кресение означает новое тело, а христиане не могли преследоваться за то, что они видели просто дух (большинство людей в древности верили в привидения и духов), то их утверждение уникально и не имеет себе равных. Глагол «являться» использовался в древности для описания как видений, так и реальных явлений (Бога или ангелов); но по всем иудейским определениям воскресения, особенно в палестинской традиции, к которой обращается здесь Павел, это может относиться к реальному «явлению».

«Кифа» — арамейское имя, соответствующее греческому «Петр»; о «двенадцати» см. во введении к коммент. к Деян. 1:15–26.

15:6. Павел по-прежнему призывает обратиться к очевидцам, которые еще живы, чтобы те, кто сомневается в его словах, смогли проверить приведенные им факты. Мы можем вполне уверенно отвергнутьпредположение о том, что это воскресение было простой галлюцинацией, поскольку такая массовая галлюцинация не находит параллелей в истории. (Если бы такое свидетельство приводилось в связи с какой-нибудь войной, о которой нам известно со слов единственного древнего автора, или с любым другим событием в истории, в наше время никто и не подумал бы его отрицать; то, что некоторые считают это свидетельство недостаточным доказательством воскресения как события исторического, указывает только на их предубежденность и сомнения в существовании и деятельном участии Бога в истории и оправдании Иисуса Богом.)

15:7. Здесь Павел, несомненно, называет «апостолами» более обширную группу последователей Иисуса, чем «двенадцать» (15:5); см. коммент. к 12:29,30.

15:8. Сопоставляя себя с другими апостолами (15:9) и называя себя «извергом» (lb в оригинале — «выкидыш», «преждевременно родившийся»), Павел подчеркивает свою слабость; здесь он занимается в некотором роде самобичеванием. Это понятие можно трактовать и как «не вовремя родившийся» (в данном случае не столько преждевременно, сколько позднее положенного срока), когда первые явления Иисуса после воскресения уже завершились; другие комментаторы предполагают, что Павел был избран от чрева матери, но его преследование Церкви аннулировало это предназначение, сделав его как бы «выкидышем» до тех пор, пока он не обратился в веру.

15:9-11. Греки не осуждали хвастовство, если оно было не слишком явным; в иудейском благочестии было принято подчеркивать необходимость воздавать благодарность Богу за благополучие или общественное положение. Иудаизм и большинство древних религий разделяли представление о возмездии за грех; Павел верит, что Бог возвысил его, несмотря на его грех, потому что у Него любящее сердце.

15:12–19 Воскресение Христа и верующих

15:12–17. За исключением саддукеев и некоторых иудеев, находившихся под сильным влиянием греческой мысли, большинство палестинских евреев верили в грядущее воскресение в теле (Дан. 12:2). Воскресение Иисуса было только началом исполнения этой надежды; поэтому если кто-то отрицал будущее воскресение, то он отрицал и воскресение Иисуса. Построенное по всем правилам риторики рассуждение Павла побуждает коринфян признать воскресение всех верующих, поскольку они уже согласились с тем (и объективно не могли поступить иначе — 15:1—11), что Иисус воскрес. Еврейские учителя также частоиспользовали частное, чтобы доказать общее, т. е. использовали индуктивный метод.

15:18,19. Из этих стихов явствует, что Павел отвергает греческую идею бессмертия души без воскресения в теле; если нет воскресения, то нет, как утверждали эпикурейцы, и загробной жизни (15:32). (Типичное греческое представление о загробной жизни большинства людей как о тенях, влачащих безрадостное существование в подземном мире, было настолько мрачным, что едва ли могло служить стимулом, подобнымтому, что Павел находил в воскресении.) Павел мог верить в воскресение и в промежуточное состояние души, как многие фарисеи. Но если бы Бог не дал надежды на будущее возрождение личности во всей полноте, то иудеи, как и Павел, который признавал телесную природу человеческого существования, усомнились бы в том, что Он вообще может дать надежду на будущее.

15:20–28 Замысел Бога для истории