Новый Завет: культурно-исторический контекст

Выражения «облака», «труба» и, возможно, «Архангел» взяты из высказывания Иисуса о конце времен (Мф. 24:30,31); на встречу в воздухе, возможно, указывает предложение присоединиться к Нему (Мф. 24:31). В иудаизме воскресение мертвых традиционно связывалось с концом земной истории и началом "Царства Божьего, и читатели могли сами выявить эту связь в отсутствии прямого утверждения об обратном. В сочетании с царственным пришествием (см. коммент. к 1 Фес. 4:15), слово «сретение» обычно относилось к представителям города, которые прибывали, чтобы встретить царственную особу и сопровождать ее эскортом по пути в город. Противопоставление этого образа почитанию императора обусловлено, в частности, тем, что «Господь» — это кесарь, и его эмиссары вполне могли спровоцировать враждебное отношение со стороны местных властей (ср.: 2:12; 5:3; Деян. 17:7).

«Возвещение» — несомненно, речь здесь идет о призыве военачальника (Ам. 2:2), это образ Бога-Воителя из Ветхого Завета (Ис. 42:13; ср. восклицания и звук трубный в Пс. 46:6,9,10), как при Его сошествии (Ис. 31:4; ср.: Зах. 14:3,4). Начиная с самых ранних писаний "Нового Завета, ветхозаветный образ пришествия Бога в День Господень прямо относится к Иисусу; в иудаизме эта роль приписывалась Богу, а не "Мессии. «Облака» использовались и в качестве образа грядущего Судного дня Бога (см., напр.: Иез. 30:3; 32:7; Иоил. 2:2; часто облака символизировали собой дым сражения и прикрытие грабежа) и пришествия "Сына Человеческого (Дан. 7:13).

4:18. Авторы писем-соболезнований иногда призывали своих читателей «утешать» себя и других этими словами. По аналогии с этим, иудеи признавали, что верные слуги Божьи могли призывать друг друга проявлять стойкость перед лицом страданий и мученичества (2 Мак. 7:5). Даже большинство ветхозаветных пророков, которые сурово обличали и грозили судом Божьим, находили слова утешения и надежды дляверного остатка праведных; надежда на грядущее находится в центре вести, которую передает Павел своим читателям, принадлежащим к такому верному остатку.

5:1-11 В непрестанном бдении

Павел продолжает свое обсуждение пришествия Господа (4:13–18), завершая свою мысль тем же увещеванием: утешать и ободрять друг друга (4:18; 5:11).

5:1. Здесь Павел цитирует другое высказывание Иисуса (позднее записанное в Деян. 1:7; цитата обычно передавалась в форме пересказа). Общая мысль о том, что время конца не известно, бытовала и в других кругах иудеев; учителя обсуждали, смогут ли праведные ускорить время приближения конца, или он придет в момент, назначенный Богом, но большинство сходились во мнении, что людям не дано знать времени наступления конца. Некоторые, однако, пытались разработать свои схемы, призванные предсказать его близость; Павел не склонен обсуждать эти гипотезы.

5:2. Этот стих отражает другое высказывание Иисуса (Мф. 24:43; оно также использовано во 2 Пет. 3:10; Отк. 3:3; 16:15). «День Господень» в "Ветхом Завете был днем Бога и обозначал Судный день в конце времен(иногда он предстает как прообраз в промежуточных судах, которые завершатся кульминацией в виде катаклизма в последней фазе истории). В еврейской "апокалиптической литературе обычно предрекалсянеожиданный конец, который будет предваряться знамениями. Павел не отрицает, что Дню Господню будут предшествовать определенные знамения (2 Фес. 2:2–4), но, как он считает, они не укажут точного времени конца истории и не станут убедительным предостережением для нечестивых (1 Фес. 5:3,4).

5:3. «Муки родами» — это не «начало болезней», как в Мф. 24:8, а муки разрушения в День Господень, как в Ис. 13:8. Родовые муки служили обычным прообразом агонии и погибели (Пс. 47:7; Ис. 21:3; 26:17,18; 42:14; Иер. 4:31; 6:24; 13:21; 22:23; 49:22–24; 50:43; Ос. 13:13). Внезапная пагуба — это тоже традиционная библейская концепция (Ис. 47:11; Иер. 6:26), а неожиданный суд над нечестивым стал традиционным мотивом еврейской апокалиптической литературы; но Павел здесь, возможно, просто передает учение Иисуса (Мф. 24:36–44).

Иудеям было хорошо известно, что такое ложный мир: в Ветхом Завете лжепророки, проповедовавшие мир, навели на Иудею суд (см., напр.: Иер. 6:14); римский генерал Помпеи (I в. до н. э.) вошел в Иерусалим под мирным лозунгом; а примерно через двадцать лет после того, как Павел написал это послание, лжепророки, провозглашавшие победу, повели за собой жителей Иерусалима, и они погибли от рук римских воинов Тита. Читатели Павла в Фесса-лонике, однако, могли воспринять его слова как выпад против политики римских императоров, утверждавших, что они установили мир и безопасность (pax et securitas) no всей империи. Такого рода учение звучало как вызов властям и могло стать причиной гонений на христиан (Деян. 17:7).