Новый знакомый

– Теперь понятно, почему ты так быстро выставила Саймона, пришлось столкнуться примерно с тем же в собственной семье.

– Я вовсе не выставляла его, как ты выражаешься. Я долго просила пойти к врачу. Советовалась с подругой-психологом.

Звонила в Департамент по делам ветеранов.

– А он что делал? Что говорил?

– После того как возвращался из очередной командировки, много путешествовал. Он называл себя государственным служащим, но о работе не распространялся. Когда приезжал домой, запирал все двери и опускал жалюзи. Иногда целыми днями сидел перед телевизором с пистолетом в руке.

– Тебе не было страшно?

– Тогда нет. Гнев и паранойя еще не были направлены на меня. Он все повторял, что нам грозит опасность и, если они узнают про него, придут и возьмут.

– А он говорил, кто такие эти «они»? – Все сходилось с тем, что рассказывал Макс Дюваль.

– В подробности не вдавался, на мои вопросы не отвечал. Постепенно все больше бушевал. У него начались приступы ярости. Несколько раз он ломал мебель и молотил кулаками по стенам.

– Наверное, тебе было страшно, хотя он изливал гнев не на тебя.

– В том-то и дело. Последний раз, когда был дома, он все повторял, что я следующая и меня в покое не оставят.

Может быть, в словах Саймона Скиннера больше правды, чем паранойи?

– И это стало последней каплей?

– Он до смерти меня напугал. До сих пор понятия не имею, о ком он говорил. Может быть, о себе. Я несколько недель уговаривала его обратиться к врачам, но он упорно отказывался. Когда поставила ультиматум – лечись или уходи, – он ушел.

– А ты бы сдержала слово?

– Хочется верить. Последним ударом стало его предупреждение не разыскивать его и не пытаться связаться с ним.

– Ты с уважением отнеслась к его просьбе?

– Не связываться с ним?

– Да.

– Вплоть до того дня, когда узнала, что жду ребенка. Тогда я сделала все, что в моих силах, чтобы найти его, хотя и не знала, какую роль он сыграет в жизни ребенка.

– Вполне разумно.

– Тогда не все казалось разумным, но у меня появилась собственная версия случившегося.

– Я тебя внимательно слушаю.

Нина невольно улыбнулась. Джейс сдвинулся на край дивана, руки положил на колени, подался вперед. Он умеет слушать… Интересно, почему он до сих пор не женат?

– По-моему, Саймон все-таки выяснил, что я его ищу и в чем дело. Он знал, что я не дам ему быть отцом ребенка до тех пор, пока не пройдет курс лечения. Он считал, что не готов стать отцом, и вообще ребенок ему не нужен. Поэтому решил преследовать меня. До вчерашнего дня, когда увидела Криса Китченса, я думала, что Саймон махнул на меня рукой после того, как я переехала сюда. На маленьком острове довольно трудно прятаться. Что? Считаешь, я попала пальцем в небо?

– Не знаю, Нина. По-моему, сейчас тебе лучше выбросить Саймона из головы. Сосредоточиться на том, чтобы оставаться расслабленной и счастливой. Для этого ты сюда и приехала, верно? А я здесь для того, чтобы писать книгу и помогать тебе привести пансион в порядок.

Она расправила плечи и удобнее устроилась в кресле.

– Ты прав. Саймон либо вернется, либо нет. Может, Крису повезет больше.

Джейс тоже откинулся на спинку дивана, обхватил рукой запотевшую бутылку и одним глотком допил содержимое.

– Неплохая штука.

– Хочешь еще?

– Нет, спасибо. Что-то я устал. Все утро чинил забор, возил тебя, покупки и нового знакомого, который снова тебя взбудоражил. Еще пришлось сражаться с диким тасманийским дьяволом по имени Лу и выпустить огромного кота из мешка. Готов отправиться на боковую.

– Иди, если хочешь, но тебе нужно кое-что пообещать мне, Джейс Бакли.

– Все что угодно.

– Обещай, что завтра все-таки засядешь за книгу. Я чувствую себя такой виноватой! Ты приехал писать, а сам все время принимаешь участие в моей семейной драме.

– Семейные драмы хорошо отражаются на написании книги.

– Джейс, спасибо тебе. Спасибо за все.

Нина не поняла, слышал он ее или нет, так как вместо ответа послышалось лишь звяканье стекла. Она вздохнула. К списку его многочисленных добродетелей следует добавить скромность.

Через несколько часов она проснулась, как от толчка. Дождь за ночь усилился, капли безжалостно барабанили по стеклу.

Она перевернулась и сунула голову под подушку, чтобы посмотреть на будильник. Всего три часа ночи!

С тех пор как забеременела, если она вот так просыпалась по ночам, потом бывало трудно заснуть. Она закрыла глаза и велела себе глубоко дышать. По стеклу снова забарабанили капли дождя. В оконную раму била ветка дерева, царапала и выстукивала нечто вроде азбуки Морзе. Символы казались зловещими и упорными.

Она села на кровати. Зловещими? С бешено бьющимся сердцем она прижалась носом к стеклу, по которому ползли струи воды. Окно ее спальни выходило на задний двор и открытую веранду, будто какая-то сила манила ее наружу.

Веранда была любимым местом родителей. Мать и умерла там, завернутая в одеяла, на руках любящего мужа. Не желая нарушать святость этого места, отчим застрелился в воде, но его дух, как и дух мамы, по-прежнему ощущался там.