НОВЫЯ ГРОЗНЫЯ СЛОВА отца Иоанна (Кронштадтского) «О Страшном поистине Суде Божием,грядущем и приближающемся»

Крестной Смерти Спасителя в этот день, а также для того, чтобы очистить наши мысли и сердца и сделать их более способными к пониманию своей духовной бедности и зависимости от Бога. По этому поводу Господь сказал притчу: «Никто не приставляет заплаты к ветхой одежде, отодрав от новой одежды; а иначе и новую раздерет и к старой не подойдет заплата от новой» (Ст. 36). Под ветхою одеждою Господь разумеет здесь учеников Своих, которые были ветхи, пока не обновились сошествием Святаго Духа. «И никто не вливает молодого вина в меха ветхие, а иначе молодое вино прорвет мехи и само вытечет и мехи пропадут (на востоке виноградное вино сохраняют в мехах). Но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережется и то и другое» (Ст. 37—38); т.е. учение Христово во всей его глубине Апостолы уразумеют тогда, когда совсем обновятся, когда сойдет на них Дух Святый, а теперь они нуждались в снисхождении относительно поста и молитвы ради великих трудов своих по благовестию Св. Евангелия. Они, конечно, молились и постились и теперь, но менее учеников Иоанновых, которые не несли тяжелых трудов Апостольских, а потому удобнее могли отдаваться подвигам поста и молитвы.

Нам, христианам, как новым людям, заповедан пост; поэтому мы не должны много заботиться о питании чрева, излишества в пище и питии, о лакомствах, потому что все это препятствует достижению небеснаго царствия. Наш долг приготовляться к небесной жизни и заботиться о духовной пище, а духовная пища есть пост, молитва, чтение Слова Божия, особенно же причастие Святых Тайн. Когда мы не радеем о посте и молитве, тогда преисполнены всяких грехов и страстей, когда же питаемся духовною пищею, тогда очищаемся от них и украшаемся смирением, кротостию, терпением, взаимною любовию, чистотою душевною и телесною. Аминь.

СЛОВА и мысли о водке, табаке и сквернословии, извлеченных из поучений о. Иоанна Кронштадтскаго и других проповедников.

Посмотрите со вниманием на жизнь современнаго человека, как она неестественна, не говорю уже — неблагодатна, как нехристиански провождается. Посмотрите, как он извратил самыя наслаждения чувственныя. Для обоняния и вкуса, и отчасти для самаго дыхания, он изобрел и воскуряет почти непрестанно острый и пахучий дым — принося это, как бы постоянное кадило, демону, живущему во плоти, — заражает этим дымом воздух жилища своего и воздух внешний, а прежде всего пропитывается этим зловонием сам, — и вот вам постоянное огрубление своего чувства и своего сердца поглощаемым постоянно дымом не может не действовать и на тонкость сердечнаго чувства; он сообщает ему плотяность, грубость, чувственность. Чрево — стало идолом; постов многие совсем не держат, считая их тягостными; пирования и пьянство сделались явлениями постоянными; деньги — стали положительно современным кумиром, и для легкаго приобретения их люди не пренебрегают никакими средствами, как бы они ни были неблагородны, нечестивы; все помыслы, заботы, забавы, в том числе и игра, словом, — удовольствия, искательства, намерения, предприятия, даже учение направлены к земле; о небе, о небесном звании, о небесном учении и житии во многих домах нет и помину. Человек стал весь земля, весь прах! А между тем Бог сошел на землю для того именно, чтобы возвести на небо. Адаме, гае еси? Человек христианин, где ты? Как ты глубоко ниспал! В какую ты тьму зашел сам добровольно? — Возникни ты, выйди на свет Божий, познай свое божественное благородие, свое небесное звание, возвратись к Богу, — брось чувственность мертвящую дух, — начни жить по духу добродетели, умертви плотския страсти, покайся и соединись с Богом, да возведет тебя на небо и посадит с Собою на престоле царства Своего.

Говоря о земном, страстном, недостойном направлении жизни людей, я не упускаю из виду и многих светлых сторон в жизни многих христиан и добродетелей истинно христианских, но это — слабое меньшинство. Дай Бог этому меньшинству превосходить большинство. Аминь.

Однажды, занимаясь в своем садике, я услышал, что недалеко от меня 68-летний старик страшно сквернословит. Я начал было убеждать его оставить эту дурную привычку, но сквернослов так сроднился с нею, что когда отходил от меня, то все продолжал сквернословие. Вскоре встретился я с ним около его дома, — и он, вспоминая мои замечания, теперь как будто стыдился меня. Я воспользовался этим случаем и начал с ним беседу.

— Скажи, пожалуйста, что тебя ныне так рано и сильно огорчило, что ты в глазах моих, в виду храма Божия, так ужасно сквернословил?

— Ах, батюшка, отвечал, он мне, как не огорчаться, когда в яровом поле моем был почти весь табун лошадей.

— Да, сказал я, это, конечно, обидно для хозяина; но зачем же тебе сквернить уста, которыми ты творишь молитвы и приобщаешься Св. Тела и Крови Христовой? — Слова мои, к сожалению, не пали на сердце старика. В тот же день он опять стал изрыгать срамныя слова, совсем не ожидая той бедственной участи, которая постигла его в тот же день.