Нож разведчика. Добро пожаловать в ад!

В нос снова явственно ударил кислый запах сгоревшего пороха и тяжелый, страшный – крови. Раздирающий спазм опять вывернул наизнанку желудок.

– Оно тяжело только в первый раз, брат.

Шумела в раковине вода, Серый смывал брызги крови с сумок. Перед мысленным взором Веселова стояли изрешеченные пулями тела. И глаза Сергея. Жесткие, беспощадные. Что-то было в них не так, какая-то деталь… Александр так и не вспомнил, что изменился цвет. Не привычный серо-синий, а новый, неопределенный, зеленовато-коричневый.

– Мы не собирались убивать и давали им шанс. Они сами выбрали смерть. Ты это понимаешь?

– Да. Но ведь?..

– Сделанного не воротишь, боец. И жалеть о них не надо. Они – предатели, продающие нашу страну. Ты уничтожил врагов. Только врагов, невиновных там не было.

– Я не хотел. Но тот, с пистолетом…

– Ты поступил правильно. Ты – боец… Александр. Попей воды и пойдем.

– К-Косте надо позвонить.

– Звони.

Бордовые «Жигули» заехали во двор через двадцать минут, развернулись, сдали задом к запасному выходу. Открылась водительская дверь. Костя. Подхватив ношу, придерживая за локоть Саню, Серый вышел на улицу.

Взглянув на мертвенно-бледное лицо друга, Кустов окончательно понял – все пошло не по плану. Сумки легли в багажник «девяносто девятой», Веселов почти упал на заднее сиденье, Серый занял переднее.

– Владимирыч?..

– Уходим. Веди машину, боец.

Глянув на срывающегося в нервную дрожь Александра:

– Надо по дороге купить лекарства. Что-нибудь успокаивающее. Из сильнодействующих.

– Я понял. Тут недалеко аптека, проезжал. Саня, держись!

Проглотивший четыре таблетки Веселов отключился, когда они остановились в третьей по очереди пробке.

Взглянув в зеркало, пробиваемый от нервного напряжения на разговор Костя отметил:

– Уснул.

– Это хорошо. Машину увел чисто?

– Да, Владимирыч. Ты знаешь, ее можно и не бросать. Не должны хватиться, в ней и бензина на донышке было, я заправлялся. И замок не ломал – ключ подошел. Давай доедем до дома, перетащим Саню и вещи, а потом разведаем – можно ли тихо поставить на место? Ты пройдешь вперед, посмотришь…

Серый твердо и хладнокровно остановил напарника:

– Я понял. Так и сделаем. Не нервничай, боец, держи себя в руках. Уже почти все кончено.

– А если туда зайдут?

– Не должны. Сегодня – точно. Двери я за собой закрыл, замок сработал.

– Но ведь…

– Помолчи… Константин. Потом обсудим.

Переменчивая удача снова повернулась к друзьям лицом. Никто не обратил внимания, как они тащили выглядящего в дупель пьяным Александра и сумки в съемную квартиру.

Никто не попался на пути, когда отогнали на место чужую машину. Лишь пробегавшая мимо и что-то почуявшая бродячая собака шарахнулась, коротко взлаяв, когда парни привинчивали назад снятые номера.

Об ужине речи не зашло. Раздели и положили на матрас сонно мычащего Веселова, за ним отправился спать тоже не отказавшийся от транквилизаторов Константин. Серый прошел на кухню, запустил ноут, набрал строки в окне текстового редактора.

Из несохраненного:

…не было выбора, брат. Мне их не жаль, но я виноват в том, что не сумел сдержать данного тебе слова…

На свое место вернулся Сергей.

* * *

Триста тысяч долларов.

Сотни, пятидесятки… Зеленоватые бумажки с портретами заокеанских президентов явились ценой смерти тех, кто за деньги продавал Родину. И ценой преступления.

Вставшие затемно парни молча умылись, позавтракали и только тогда пересчитали захваченное.

Глядя на ровные пачки в упаковке чужих банков, Сергей с болью переживал совершенное. И пусть телом управляло сознание брата, но ответственность за убийство лежит в первую очередь на нем. Одно дело война – там противник противостоит тебе с оружием в руках. А устроенная бойня беззащитных гражданских… Пусть они предатели, пусть враги, но…

Серый не утаил ничего, честно изложив происшедшее в сухих строках тестового редактора. Вспомнив о брате, Сергей испытал двоякое чувство. Серый не жалел о свершенном. В каждом его ответе сквозила несгибаемая уверенность в своей правоте. «Удел предателей – смерть, брат». И его можно понять. Прошедшего через ад оккупации, потерявшего Родину, близких, боевых товарищей, посвятившего и отдавшего борьбе Подполья жизнь. Но кто тогда Сергей на фоне брата-героя? Бандит.

– Владимирыч, теперь точно хватит.

В глазах резко возмужавшего и посуровевшего Александра легко читаются дружба, забота и преданность.

– Как повезешь, Владимирыч?

Костя. Тихий, спокойный, мягкий и добрый парень. Не струсил, не отступил, сработал четко и профессионально.

Настоящие друзья.

– Владимирыч?..

– Задумался, парни. Повезу… Есть нормальный вариант – открою банковскую карту.

– Подозрительно.

– Не думаю. Во-первых, – кивок в сторону работающего на новостном канале телевизора, – пока тишина. Во-вторых, сто тысяч не самая крутая сумма, да и вряд ли посольские чины вообще озвучат факт грабежа.

– Сто? Возьми больше. На всякий случай.

– Спасибо, Саня, но ни к чему. Двадцать тысяч – и так мощный резерв. А награбленное надо делить честно.

– Захваченное у врагов. Поэтому – трофейное.