Нож сновидений

Масима со своими телохранителями занял позицию справа от Крылатой Гвардии, их плохо обученные лошади не умели держать строй, и, то и дело, выбивались вперед или отступали назад. На их доспехах были видны бурые следы ржавчины, в тех местах, где доспехи не были должным образом начищены и натерты салом. Масима находился впереди всех с мечом на бедре, но без шлема и нагрудника. Нет, он точно не испытывал недостатка в храбрости. Он впился взглядом в майенцев, где среди леса копий Перрин мог едва разглядеть Берелейн. Он не мог ясно видеть ее лицо, но представил себе, что оно по-прежнему холодно. Она горячо возражала против того, чтобы держать ее солдат вне боя, и ему пришлось использовать всю свою твердость, чтобы убедить ее понять причину. Свет, женщина едва ли не сама хотела вести их в атаку!

Промежуток между двуреченцами и гаэлданцами заполнили Хранительницы Мудрости и обе Айз Седай, в сопровождении Дев, которые сделали нарукавные повязки из полос красной ткани. Он не смог определить, которая из них Авиеллин, но судя по их количеству, она должна была находиться среди них, невзирая на недавнее исцеление. Их лица были скрыты за черными вуалями, оставляя открытыми только глаза, и все же ему не нужно было видеть их лица или чувствовать их запах, чтобы знать, что они были вне себя от возмущения. Отличительные знаки были призваны избежать несчастных случаев, но Эдарре пришлось потрудиться, чтобы заставить их надеть эти повязки.

Загремели браслеты из золота и кости, когда Эдарра поправила свою темную шаль. С загорелыми гладкими щеками под копной светлых волос, отчего лицо казалось еще темнее, она выглядела не намного старше Перрина, но в ее голубых глазах светилось непоколебимое спокойствие. Он подозревал, что она намного старше, чем выглядела. Эти глаза многое повидали. – «Думаю, скоро начнется, Перрин Айбара», – сказала она.

Перрин кивнул. Ворота звали к себе.

Появление вблизи от них двух тысяч конных копейщиков и пары сотен странных лучников, было достаточно для Шайдо, чтобы они подняли вуали и рассыпались по местности. Со стороны палаток им на помощь устремились другие, выстраиваясь в плотные длинные шеренги. Указывающие пальцы из этой шеренги, и склонившиеся наконечники копий, заставили его еще раз оглянуться.

Тэм был уже на склоне, и из тумана появилась еще одна группа двуреченцев с длинными луками. Некоторые попытались смешаться с теми людьми, которые последовали за Перрином, обнимаясь с братьями, сыновьями, племянниками и друзьями, но Тэм отозвал их обратно, пуская своего вороного мерина то вверх, то вниз по склону, выстраивая их в три новые шеренги, которые оказались даже длиннее строя всадников. Перрин узнал Хью Барана и его долговязого брата-близнеца Тэда, конюха из Винного Ручья, Бэра Даутри с квадратным лицом, который был всего на пару лет его старше, но уже успел прославиться как отличный столяр-краснодеревщик, и тощего Тэда Торфинна, который редко покидал свою ферму, кроме поездок в Эмондов Луг. Худой и высокий Орен Даутри стоял между лысым неповоротливым Джоном Айеллином и Джевом Барстером, который наконец-то выбрался из-под опеки своей мамочки, раз оказался здесь. Тут были и Марвины и ал’Дэйи, ал’Сины и Коулы. Тэйны и ал’Каары, и Кро – мужчины из всех семейств, с которыми он был знаком, и которых не знал, от Дивен Райд до Сторожевого Холма, или вплоть до Таренского Перевоза. Все были серьезны, у каждого были два полных колчана стрел и дополнительная связка в руках. Среди них стояли и другие мужчины – с медным оттенком кожи, темнокожие, мужчины с прозрачными вуалями на лице, и светлокожие, но которые не были похожи на уроженцев Двуречья. У них в руках были короткие луки – чтобы научиться стрелять из большого двуреченского лука требуется целая жизнь – но все они, на сколько он смог разобрать, выглядели столь же решительно, как двуреченцы. Что среди них делали чужаки? Подкрепление все прибывало, пока наконец в трех длинных шеренгах не оказалось, по крайней мере, три тысячи человек, а возможно и все четыре.

Тэм на коне съехал по склону к Перрину, и остановился, наблюдая за строем Шайдо внизу, но кажется сумел услышать невысказанный вопрос Перрина. – «Я вызывал добровольцев среди двуреченцев, и отбирал лучших стрелков, но ко мне начали приходить группами и те, кому ты дал у нас приют. Ты разрешил им строить дома, и они сказали, что теперь они считают себя такими же двуреченцами, что и остальные. Некоторые из этих луков не смогут выстрелить и на две сотни шагов, но зато я выбрал тех, кто попадает туда, куда целится».