Нож сновидений

Алвиарин никогда не думала о том, чтобы воспользоваться тем припрятанным ею небольшим тер’ангриалом для вызова Месаны. С одной стороны, этому мешало очень важное обстоятельство: женщина решительно намерена убить ее, причем, что весьма вероятно, несмотря на покровительство Великого Повелителя. В тот же миг, как Алвиарин лишится этой защиты. Алвиарин видела лицо Месаны, знала о ее унижении. Ни одна женщина не забудет об этом, тем более – одна из Избранных. Каждую ночь Алвиарин снилось, как она убивает Месану, нередко в мечтах она строила планы, как преуспеть в этом, однако с ударом нельзя торопиться: главное – обнаружить Месану первой и так, чтобы у той и тени подозрения не возникло, что ее нашли. А Алвиарин требовалось больше подтверждений ее сомнений. Возможно, ни Месана, ни Шайдар Харан не сочтут исчезновение Талене доказательством чего бы то ни было. В прошлом, пусть и редко, сестры ударялись в панику и убегали, и было бы опасным допускать, что Месана и Великий Повелитель не осведомлены о таких случаях.

Алвиарин сунула в пламя лампы бумажку с закодированным сообщением и удерживала ее за уголок, пока та не догорела почти до самых ее пальцев, затем бросила почерневшую полоску поверх пепла в чашке, повторила те же действия с листом, куда записывала расшифровку текста. Обкатанным черным камнем, служившим ей пресс-папье, Алвиарин раскрошила сгоревшую бумагу и растерла золу. Она сомневалась, что кто-то способен восстановить текст на превратившейся в пепел бумаге, но осторожность излишней не бывает…

По-прежнему стоя, Алвиарин расшифровала два других сообщения, из которых узнала, что и Юкири, и Дозин ночуют в комнатах, оберегаемых малыми стражами от вторжения незваных гостей. Удивительной подобную предосторожность не назовешь – в нынешние времена вряд ли кто из сестер решится заснуть без такой защиты, – но это означало, что похитить кого-то из них будет делом непростым. Всегда проще, когда жертву выкрадывают глухой ночью сестры, принадлежащие к той же Айя, что и она сама. И все же те взгляды могли быть случайностью или же воображение могло сыграть шутку с самой Алвиарин. Ей нужно тщательно обдумать различные возможности.

Вздохнув, Алвиарин достала из сундучка еще несколько маленьких томиков и осторожно опустилась на набитую гусиным пухом подушечку, уложенную на кресло, что стояло возле письменного стола. Впрочем, недостаточно осторожно – она скривилась от боли, опустившись на кресло всем весом тела. Алвиарин подавила рыдания. Поначалу ей представлялось, что перенести унижение из-за порки Сильвианы будет тяжелее, чем боль от ударов ремнем, но боль не унималась, став постоянной спутницей Алвиарин. Задница ее превратилась в сплошной синяк. И завтра Наставница Послушниц прибавит новых. И послезавтра, и еще через день, и… Гнетущее видение нескончаемой череды дней, когда ремень Сильвианы порождает у нее вопли и плач… Постоянная игра в гляделки с сестрами, которым все известно о том, что происходит с ней в кабинете Сильвианы.

Старательно гоня прочь подобные мысли, Алвиарин окунула в чернильницу ручку с хорошим стальным пером и принялась выписывать на тонких полосках бумаги зашифрованные приказы. Талене, разумеется, необходимо отыскать и вернуть. Чтобы в назидание другим примерно и сурово наказать, если она просто потеряла голову от страха, а если дело не в этом, если она нашла какой-то способ изменить своим клятвам… Алвиарин цеплялась за эту надежду, отдавая приказ установить тайную и неусыпную слежку за Юкири и Дозин. Нужно придумать, как добраться до них и схватить. А если окажется, что замеченные Алвиарин взгляды – случайность и разыгравшееся воображение, то, что бы они ни сказали, из их слов все равно можно что-нибудь да слепить. Ведь именно не кто иной, как сама Алвиарин, будет руководить потоками в круге. Что-то можно будет придумать.

Алвиарин писала яростно, не замечая, что, подняв другую руку, пытается, не отдавая себе в том отчета, нащупать метку у себя на лбу.